Ростовский Глеб Василковичь с братаничем своим с князем Костянтином, князь Федор Ростиславичь, князь Андрей Александровичь и инии князи мнози с бояры и слугами поехаша на войну с царем Менгутемером, и может бог князем русскым, взяша славный град Ясьскый Дедеяков зиме месяца февраля в 8, на память святого пророка Захарии, и полон и корысть велику взяша, а супротивных без числа оружием избиша, а град их огнем пожгоша. Царь же почтив добре князей русских и похвалив велми и одарив, отпусти во свояси с многою честью, кождо в свою отчину», — свидетельствует Симеоновская летопись (21, с. 75).

Здесь мы находим весьма ценную историческую информацию. 8 февраля 1278 г. монголы вместе с русскими войсками взяли «славный», то есть широко известный на Руси ясский — аланский — город Дедяков, несомненно, бывший крупным («полон великий») и богатым («корысть велику взяша»). Значительная часть населения, оказавшего сопротивление, была перебита, сам город сожжен.

Где находился «славный» ясский город Дедяков? Можно было бы заподозрить, что, судя по широкому участию в походе русских князей, Дедяков лежал сравнительно недалеко от Руси, например, в области донских ясов. Но эти сомнения снимаются еще одним, довольно полным и точным упоминанием Дедякова в пространной редакции так называемой «Повести о смерти в Орде Михаила Тверского», опубликованной В. А. Кучкиным: «Бывшю же блаженому князю Михаилу в неизреченом томь терпении, в такой тяготе 26 днии за рекою Терком, на реце на Севенци под городом Тютяковым, минувши горы высокыа Ясскыя, Черкасьскыя, близ Врать Железных» (2, с. 172). Как отмечает В. А. Кучкин, «только приведенный текст может служить основой для суждений о местонахождении древнего Тютякова».

Из приведенного текста следует, что аланский город Дедяков находился «за Тереком» на предгорной северо-кавказской равнине, неподалеку от гор «Ясских и Черкасских» — Кавказского хребта или невысоких Терско-Сунженских гор, близ «Врат Железных» — Дарьяльского прохода и на р. Севенец, которую отождествляют с р. Соной Вахушти — современной Сунжей (23, с. 131, прим. 421; 24, с. 334). Исходя из этого, одни исследователи ищут Дедяков в долине Сунжи (25, с. 152–159; 26, с. 83–95), другие локализуют его на Верхне-Джулатском городище против с. Эльхотово (27, с. 168–169; 28, с. 128; 29, с. 291–297). Специалисты по истории Золотой Орды разделяют последнее отождествление (30, с. 117, карта), но вопрос, тем не менее, остается открытым и окончательно не выясненным.

Чем был вызван поход, и притом весьма значительный, на город Дедяков — неизвестно. Равнина, где лежит Верхний Джулат — Дедяков (если принять эту версию), была захвачена татаро-монголами в 1239–1240 гг.; через 38 лет ее пришлось завоевывать вновь. Возможно, здесь произошли какие-то крупные антимонгольские события (может быть, восстание?). Для выяснения ситуации обратимся к источникам.

В уже известной нам «Юань-ши» говорится о том, что после победы над народом Асут (асы-аланы. — В. К.) и «других городов», которые частью полонены, частью сами поддались, татаро-монголы поставили там даругачи — специальных чиновников для надзора, в обязанность которых входили: перепись населения, сбор податей, набор войск из туземцев (17, с. 256, прим. 646). Эту политику татаро-монголы проводили во всех завоеванных странах, и Алания не была исключением. В 1254 г., согласно армянским и грузинским источникам (5, с. 168; 31, с. 44), монголы произвели перепись населения во всех подчиненных им землях (по свидетельству «Картлис Цховреба», и в «Овсетии»). После этого на основе данных переписи повсюду был установлен жестокий налоговый гнет, что вызвало ряд восстаний (например, восстание в Грузии под руководством царевича Давида). Не исключено, что какие-то не известные нам события в Дедякове в 1277–1278 гг. были аналогичными: это могло быть вооруженное восстание против татаро-монгольского ига. Здесь кстати будет привести указание Плано Карпини на то, что монголы взяли заложников у «некоего вождя Аланов» (18, с. 56) — этот факт имел место еще до переписи 1254 г. и, по-видимому, свидетельствует о том, что уже в середине 40-х годов XIII в. в Алании было неспокойно. События 1277–1278 гг. и разорение Дедякова, очевидно, были кульминацией антимонгольской борьбы, подавленной огнем и мечом.

Интересен еще один аспект рассматриваемых событий. В 1254 г. Гильом Рубрук отметил то, что «из каждого десятка людей Сартаха двоим надлежало караулить горные ущелья», чтобы аланы не выходили из гор. В это время (а это был год переписи) монголы заботились лишь об охране выходов из гор и организовали для этого постоянную караульную службу. Кроме того, они, надо полагать, охраняли пути сообщения; об этом говорит тот же Рубрук (татары, жившие у подошвы гор Аланов, дали путешественникам 20 человек сопровождения до Железных Ворот — Дербента, где находилась конечная со стороны хулагидского Ирана почтовая станция 7, с. 82). Но Рубрук совершенно не упоминает ни о монгольских гарнизонах, ни о значительных войсковых соединениях монголов на Северном Кавказе.

Однако к концу XIII в. положение существенно изменилось: по свидетельствам Рукнеддина Бейбарса и Эннувейри (начало XIV в.), в конце XIII в. татаро-монголы держали в стране Асов корпус численностью 10 тыс. воинов; к ним в ходе междоусобной борьбы бежал сын хана Ногая Джека (6, с. 116, 160). Где находилась «страна Асов» в конце XIII в. — окончательно не выяснено. По мнению Ф. К. Вруна, речь здесь идет не о кавказских асах, а об асах по соседству с Болгарией, т. е. об асах-ясах Молдавии (32, с. 354–355). Современные историки Р. М. Магомедов и А. Е. Криштопа считают, что монгольский тумен дислоцировался в Осетии для контроля прохода через Дарьял и усмирения местного населения. Они же полагают, что в связи с вышеупомянутым походом на Дедяков в 1278 г. центральная часть Алании претерпела страшный разгром, а население горной Осетии за счет притока беженцев возросло. «Именно в XIII в. начинается интенсивный приток асов-переселенцев в Нарскую котловину и верховья Б. Лиахви», — пишут Р. М. Магомедов и А. Е. Криштопа (33, с. 10). Действительно, контроль Дарьяльского прохода и его защита были необходимы Золотой Орде в условиях войны против хулагидского Ирана (по свидетельству Киракоса Гандзакеци, во время этой войны один из корпусов Хулагу был сосредоточен у «ворот Аланских»; 34, с. 105). Но возможная волна аланских беженцев в горные ущелья после разгрома Дедякова была не первой, а минимум третьей волной (две первые — после событий 1239 и 1263 гг.). Что касается усмирения местного населения, то после событий 1277–1278 гг. в Дедякове усиление монгольского присутствия на стратегически важном Дарьяльском направлении, очевидно, стало более необходимым. Не исключено, что