от размышлений:

— Ты получил список продуктов? — раздается жизнерадостный голос Артема. Он уже за городом и даже не появился сегодня на работе, хотя — официально — компания «Форс» не работает только с тридцать первого декабря.

— Получил, — ворчу, — но не понимаю, почему я должен ходить по магазинам. Есть помощники, служба доставки, младший брат, наконец…

— И ты, единственный, кто скрупулезно выполнит все требования, — хмыкает старший брат. — К тому же, для тебя и твоего сюрприза, который ты собрался привезти к нам в дом, это будет отличная проверка.

— Проверка? — я искренне не понимаю.

— Савелий, ты что! Поход в супермаркет перед Новым годом приравнивается к совместному ремонту, пяти годам жизни и первому отпуску!

Артем оказывается прав.

Все эти люди, что толкутся между стоек, мало того, что обладают громкими голосами и непониманием, что они собираются готовить, так еще зачем-то взяли не только своих пятерых детей и всех бабушек и дедушек, но и, похоже жену, бывшую жену и тещу…

И все равно мне хорошо

Мы целуемся с Олей, прячась за стойками с непопулярными продуктами — никогда не целовался в магазинах.

Спорим, какой сорт яблок лучше.

Как идиоты полчаса стоим перед мороженым — но не потому что не можем выбрать, а потому что не можем оторвать взгляд друг от друга.

На ней сегодня простой свитер, распахнутая короткая дубленка и волосы собраны в неаккуратную гульку… но взгляд, шальной и влюбленный, то и дело вспыхивающие щеки и опухшие — по моей вине — губы без капли помады делают её самой красивой.

Для меня.

Теперь — только для меня.

Я посмеиваюсь над внезапно вспыхнувшими собственническими чувствами — никогда их не было, а вот тебе. Ходи, ревнуй, посматривай на всех мужиков искоса.

Подталкиваю девушку к кассам, а потом, утрамбовав миллион пакетов в багажник, где уже стоят две небольшие сумки с вещами и куча ярких коробочек, бережно усаживаю свой новогодний подарок на пассажирское сиденье, перевязываю его лентой ремня безопасности и ставлю печать поцелуем.

— Знаешь… — задумчиво говорит Оля и переплетает пальцы с моими, после того как мы, наконец, выбрались из очередной пробки, — Обычно женщины после первой ночи оказываются в мучительно-зыбком положении. Позвонит не позвонит? Понравилось или нет? А что будет дальше? Как будто ты сдал экзамен и теперь ждешь, когда объявят результат. А я… Я, с того момента, как ты меня поцеловал впервые, ни секундочку не сомневалась, что у нас все будет хорошо. Как думаешь… это нормально?

Я поворачиваюсь к ней, а потом целую тонкие пальчики.

— Более чем нормально. Я тебе уже говорил, как мне нравится твоя естественность и искренность?

— Нет, — отвечает совершенно серьезно, — Но я готова послушать.

Мы приезжаем в дом, стоящий посреди заснеженных деревьев, только к вечеру. Все уже на месте и тут же растаскивают покупки, подарки, меня, Олю по разным местам, вываливая на меня все новости, планы — чем мы будем заниматься в следующие два дня — показывая две уже наряженные елки и новогоднюю иллюминацию, превратившую особняк в пряничный домик.

Оля ошеломлена теплотой и напором моих родственников, а я не прекращаю улыбаться. Потому что наконец-то все… правильно. Как и должно быть на Новый Год.

Я с людьми, которые всегда меня ждут и любят.

— Дядя Савеий, а ты тозе зениться соблался? — по мне карабкается трехлетняя обезьянка. Единственный пока ребенок в нашей семье… и от того безумно заласканный. Но, как ни странно, мини-рыжую это не портит.

— Что значит тоже? — спрашиваю с улыбкой. — А кто еще?

— Все, — надувает она губки, явно недовольная, что любимые дяди разошлись по рукам.

— Всё может быть. — подмигиваю, — Но не ты должна узнать об этом первой. Я спускаю её вниз и иду на поиски Оли.

Женская часть семьи уже взяла её в оборот, и, похоже, она вполне вписалась в компанию. Только, в отличие от прочих, у нее в руках не нож и упаковки от продуктов, а фотоаппарат, которым она непрестанно щелкает

Я ловлю её со спины, разворачиваю к себе и целую, старательно не замечая, как Ярослава поднимает два больших пальца вверх.

— Я бы не хотел, чтобы ты и здесь… работала.

Смотрит на меня удивленно. А потом улыбается:

— А ты не понял? Это для меня не работа, а любимое дело. Тем более… — она понижает голос, — Я не умею и терпеть не могу готовить.

— Какие еще тайны ты скрываешь? — притворно хмурюсь.

— Думаешь, расскажу тебе так сразу? Не-а, буду выдавать порционно, а то вдруг ты испугаешься и бросишь меня.

— Всю жизнь?

Сглатывает.

А потом медленно кивает: — Думаю… как раз хватит

Я целую её в растрепанную макушку и возвращаюсь к братьям и Броневому, которые делают разметку во дворе для установки фейерверков.

Завтра Новый год и надо много чего еще подготовить…

Но главное, пожалуй, мы все уже сделали.

Исполнили свои самые важные желания.