звери умели смеяться,
Они бы ощерились в диком хохоте,
Они бы катались в бурьяне до изнеможения,
Глядя на этот театр теней.
8.
В этом лесу мы самые отсталые,
Самые слабые и никчемные,
С недоразвитыми верхними конечностями,
Объекты глумления насекомых,
Пасынки природы, ловкой и хищной,
Наделившей шерстью и крепкими челюстями
Полноценных детищ о четырех ногах.
Как нам стать настоящими животными,
Не хуже других? А то вечно в хвосте
Плетется племя наше бесхвостое!
9.
Вчера весь мир встревоженно чирикал,
Гугукал, квакал. Что-то происходит,
Но мы не в силах понять, что именно.
И это обидно и стыдно, в особенности
Когда и червяк смышлено кивает
На речи товарищей. Как же быть?
Бобры начинают строить плотины,
Кукушки подбрасывают
Яйца в чужие гнезда.
Мы же бродим по лесу в отчаянии
И спотыкаемся о квазимоды стволов.
Мы самые презренные,
Недоразвитые и неловкие
В этом лесу. И зачем мы — люди?
СТАТУС ОТСУТСТВИЯ
1.
вот он стал уже прошлым,
унес с собою
звонок в дверь,
посиделки на кухне,
запах сигареты.
Теперь, когда
приходишь в былое,
там все на месте,
а где был он — только тень и свет.
И ничего уже не поправить,
когда вот так
нашла память на память —
и в ней он есть, и в ней его нет.
2.
Жизнь — это уже повод, чтобы напиться.
И правильно сделал, что не обращался
К врачам. Что они понимают, язычники!
Им бы только толочь нашу плоть
В ступке с порошками, чтоб из этой фигни
Слепить что-то вялое, благообразное.
3.
В тебе бродили сразу все предки,
Все предки — от Адама до Иова и дальше,
И все колена, и их продолжатели.
И вечная борьба Иакова с Кем-то
Всегда кипела в твоих жилах.
Зачем ты однажды оставил город
На Черном море, где даже чайки
Говорили с тобой на родном языке?
Зачем ушел на Землю Обетованную?
К чему пришел, проделав весь путь
Своих предков за несколько часов лёту?
Чтоб подытожить однажды по телефону:
«Здесь хорошо лишь умирать и молиться»?
Молитвам ты так и не научился.
Хорошо ли было тебе умирать?
4.
История прошла через тебя, как колея
По приватной зоне, сделав тебя частью
Своих свершений, их очевидцем.
Ты знал в пустыне каждый камень,
Чем он дышал, кого скрывал,
Мог отличить пророка от осла,
Еврея от араба…
И ты призывал
К ответу Всевышнего,
Шел к горе,
Ставил пол-литра,
Были речи твои крамольны,
О них спотыкались верблюды и палестинцы,
И все колена израильтян,
Которые тебя увещевали хором,
Но ты доносил свою мысль до Него
На жалком иврите, на котором общался
С каменщиками и малярами безграмотней тебя.
Поэтому я и пишу о тебе,
А не о Джоне Донне или Вильяме Шекспире,
О тебе, никому не известном Гарике,
Который умер неизвестно когда,
Оставив лишь белый кружочек в скайпе
Как символ дома, где не обитает никто.
5.
Взял и умер, не сказав ни слова.
В этом — весь ты. Узнаю тебя.
Небось, ушел в запой в райских кущах,
Празднуя свободу от бремени жизни
И взвалив на нас тяжкое бремя догадок,
Ужас от белого кружка в скайпе.
Выйдешь на связь, а он глядит,
Как мечемся по комнате или по жизни
В поисках тебя или, может быть, себя.
6.
Что прикажешь делать с этой памятью?
Где закопать ее, где положить камень,
Как это принято у твоих предков,
Наших предков — грешных, гневливых,
Бунтующих и поддающихся с трудом
Праведному Возделывателю поколений?
Не плоть людская, а сплошной сопромат.
Из нее и Давид, и Соломон. И Иисус,
Пытавшийся в микву[5] окунуть человечество,
Столкнулся с той же частью механики.
Его прогнали на небеса,
А мы на земле удерживаем боем
Каждую пядь. А по ночам глядим
На свод небесный, планируем наступление.
Хочешь не хочешь, нагрянем и к тебе,
Притащим доктора в райские кущи,
Пусть полечит от запоя эйфории
Тебя, неизлечимый друг наш Гарик,
Чтоб ты вспомнил, что у тебя еще есть
Твои друзья на этом свете,
Даже если в него ты не веришь там.
7.
Ну все. Finita. Пора закругляться.
Какой там у тебя прощальный тост,
С которым ты забил на все человечество,
Грохнувшись на землю так, что отскочила
Твоя душа рикошетом в небеса?
Об этом можно только догадываться.
Мы и догадываемся.
Вся жизнь — догадка.
Пей спокойно, дорогой товарищ,
Райский нектар, чтоб в загробном теле
Ничто не червилось, в особенности совесть,
Которая гложет день ото дня.
Нас, конечно. А ты безгрешен,
Чист, как этиловый медицинский спирт.
Прощай! А если надумаешь наведаться,
Тащи с собою старенькую улицу,
Бабеля, стихи, скрип трамвая
И город, полный жизни и надежд.
РЕКВИЕМ ПО СНЕГУ
Есть город, который я вижу во сне…Песня «У Чёрного моря». Стихи Семёна Кирсанова
1
Луна маячит на последнем этаже,
Словно готовится к прыжку с вышки.
Машины шуршат по мостовым, как мыши,
И юркают в норки гаражей.
И снится снег, и плывёшь, и плывёшь
Вдоль берега ночи по его млеку,
И Город сам на себя не похож,
И память о нём из снежных молекул.