аборигенов, снизить ежедневную маятниковую миграцию, ну и вообще дать новый импульс развитию присоединенных территорий.

Для каждого такого кластера искали свое концептуальное решение. Если просто «строить жилье и создавать рабочие места», как любят проповедовать либералы, и ждать, пока невидимая рука рынка все разложит по полочкам, кластеры никогда не образуются. Хотя бы из-за того, что Новая Москва де-факто остается предбанником «лучшего города Земли», который так близко, что серый купол смога над ним видно невооруженным глазом. Под этим куполом скрывается много возможностей и много денег; руку протяни и возьми; а что они не для тебя, а для того парня, — увы, выясняется только на своей шкуре. Сладкий зовущий голос Старой Москвы превозмогает здравый смысл. Бормоча: «В Москве жить нельзя», жалуясь на пробки, тесноту и духоту, люди туда прутся, и это не лечится. На одного благоразумного москвича, сбежавшего за МКАД, приходятся два с половиной наивных лопуха, мечтающих занять его место… Остался единственный шанс переломить ситуацию — дать людям нечто однозначно лучшее: грамотно продуманный район компактного проживания с полной инфраструктурой внутри и хорошей работой поблизости, а лучше бы тоже внутри. Так и возникла идея кластеров. Долгое время дело шло ни шатко ни валко, зависнув на уровне разработок и консультаций, пока не стало ясно, что заложить первый кластер удастся только в сугубо директивном порядке, а если честно, мобилизационном. Грубо говоря, надо просто решить, кого выселить за «старую границу», какое ему там придумать занятие, как сделать так, чтобы не убежал, и, главное, каким образом убедить этого лишенца, что его осчастливили.

Центр Москвы к тому моменту задыхался уже не только фигурально, но и буквально. Вскрылась такая печальная особенность гигантских человейников, когда даже тотальный переход транспорта на электротягу не приводит к заметному улучшению качества воздуха. Старались-старались, а толку чуть. Зимой еще терпимо, а летом просто беда, раскаленный каменный мешок, сколько его ни поливай. А у тогдашнего Президента была астма. Он из-за этого очень быстро бегал на лыжах, над чем грустно шутил. Решение возникло само: почему бы не вывести за «старую границу» весь федеральный управляющий модуль? Администрация Президента, правительство, два десятка министерств, прочие службы и агентства насчитывают не так уж много народу, от силы тысяч сорок, но с домочадцами уже под двести, и всю эту ораву надо кормить, лечить, обстирывать, стричь, развлекать и так далее. Вот вам и готовый кластер со множеством очень разных рабочих мест. А в освободившихся исторических зданиях понаделать гостиниц, и наконец-то город сможет нормально расселить туристов. Неплохо? Попутно мы загрузим своим переездом московский стройкомплекс, где занят миллион избирателей, и все хотят есть, и попробуй им не дать, они тебе так проголосуют, что костей не соберешь.

По этому плану на месте оставались только силовые министерства и ФСБ. Служба внешней разведки перебралась за МКАД еще в прошлом веке и теперь старалась не подавать лишний раз признаков жизни, чтобы о ней вдруг не вспомнили. У нее и так все было хорошо.

Нижняя палата российского парламента, состоявшая в значительной степени из понаехавших «покорять Москву», сразу выступила резко против «нелепой градостроительной авантюры». А сенаторы не смогли внятно обозначить свою позицию. Для начала, они не сумели ее выработать, подозревая, что Президент малость сбрендил или заигрался в популизм, о чем открыто говорили депутаты. Президент ответил: а ведь мы собирались вас позвать с собой, но не хотите — как хотите, сидите и дальше в центре, только потом не жалуйтесь… Когда оказалось, что реальный центр города переместился в Валуево, только оно, извините, не резиновое, Совет Федерации страшно обиделся на Государственную Думу. И вот интересно: сколько раз обе палаты обновились, а сенаторы конфликтуют с депутатами по малейшему поводу и, чуть что, поминают им тогдашнюю недальновидность, хотя виноватых, как говорится, иных уж нет, а те далече.

Говоря по чести, многие тогда решили, что Президент сбрендил.

Место для «опытного района» выбирали с учетом его особой деловой специфики и нашли внезапно через дорогу от Внуково. Лучше и придумать нельзя: вот тебе аэропорт с правительственным терминалом, вот станция метро, вот Киевское шоссе и на всякий случай готовая хорда до Калужского. И свободное пространство четыре на четыре километра, занятое лесом. Маловато, но если аккуратно расселить обрамляющие лес садовые товарищества и дачные поселки, юридический статус которых, как правило, оставляет желать лучшего, — в самый раз получится. А статус особо охраняемой зеленой территории «Валуевский лесопарк» элементарно меняется решением градостроительной земельной комиссии. Тем более мы не станем вырубать лес напрочь. Нам как раз надо, чтобы было зелено-зелено и тихо-тихо. Глиссады внуковского аэропорта очень удачно огибают Валуево — самолеты летают, но их почти не слышно.

Экологи лезли на стенку. Отселяемые ложились на Киевское шоссе. С экологами разговаривать вообще не стали, а домовладельцам предложили либо взять убедительную компенсацию, либо влиться в новый кластер, — и те как-то резко притихли. Они были, пожалуй, единственными, кто оценил перспективу в момент и не раздумывая. Поверили в Валуево раньше, чем сами инициаторы «градостроительной авантюры».

Район отстроили продуманно и красиво: по периметру встали офисные корпуса — их старались делать как можно ниже, воткнув только пару башенок чисто для контраста. Следующую очередь заняли невысокие и очень разные по дизайну многоквартирные дома, первые этажи которых целиком отдали под инфраструктуру; по большей части — кафе, столовки и рестораны. Между домами раскидали школы, поликлиники, детские сады, магазины и всякий прочий сервис. Еще ближе к центру встали ряды таунхаусов. Следом — плотная, но все-таки коттеджная застройка. И в самом центре — особняки.

Львиная доля жилплощади не предназначалась для продажи, ее распределяли сообразно чину. Поднимаясь вверх по служебной лестнице, человек попутно улучшал свои условия, перемещаясь все ближе к центру района. Выйдя на пенсию, он мог спокойно доживать, так сказать, на достигнутом уровне или выкупить жилье в собственность. Право выкупа не распространялось только на «премиальный» фонд — особняки для должностей от министра и выше. Строили с запасом, но особняков было просто слишком мало, чтобы ими разбрасываться. Нерезиновое Валуево теоретически могло продержаться лет сто, а то и больше, прежде чем лопнет.