разработанные в академиях, чтобы солдат пахал, сеял, косил для крестьянина, чтобы он боролся за порядок и безопасность и брал на себя охрану жизни и имущества граждан, чтобы он, сменив винтовку на книгу и газету, нес людям сознательность и слово правды, но мы были и будем всюду, где потребуется защитить Польшу не только винтовкой, но и молотом, плугом, словом и личным примером…»

13 декабря 1981 года сыновья этих солдат, одетые в военную форму, по приказу генерала армии Войцеха Ярузельского выступили на защиту социалистического строя — завоевания своих отцов.

Не всякое произведение художественной литературы выдержит сопоставления с историческими документами и бурными событиями реальной действительности, исполненными страстей и борьбы. Повесть «Пора по домам, ребята» выдерживает, ибо тоже борется. Она очень нужна сейчас, когда польское антисоциалистическое подполье заигрывает и братается с реваншистскими кругами ФРГ, ратующими за пересмотр известных международных документов, которые определяют статут Воссоединенных земель, как интегральной части польской территории. И очень важен горький урок, каким обернулась для Сташека Родака побывка в родной деревне Калиновой. Здесь старший сержант услыхал, как замирающие в памяти отголоски войны сливаются с вполне реальными выстрелами новых кровавых схваток между сторонниками и противниками народной власти. В собственном доме он был вероломно пленен бандой «Орлика», который сохранил ему жизнь лишь из тактических соображений, как местному уроженцу. Но за отказ присоединиться к бандитам Родак был подвергнут унизительной порке и отпущен с разбитым автоматом. Потеря автомата, доставшегося ему на фронте от убитого командира взвода, была гораздо обиднее побоев. Ибо старший сержант открыл для себя, что впереди еще бескомпромиссная борьба с классовым врагом и надо быть бдительным, держать оружие наготове. Что ж, вполне актуальное открытие…

М. Игнатов

1

Весна! Солнечно, тепло, зелено. Слегка холмистая местность. На западе, у самого горизонта, темнеет лесной массив. С юга течет не очень широкая, но полноводная речка. Населенных пунктов в окрестностях немного. Может быть, поэтому уже издали бросается в глаза внушительное здание из красного кирпича — не то замок, не то усадьба. К нему ведет тополиная аллея. Неподалеку невысокие кирпичные флигеля для прислуги, амбар, конюшни, овины. Вдали, в поле, виднеется одинокая почерневшая ветряная мельница с распростертыми крыльями. Пусто здесь теперь и тихо, но повсюду следы недавних боев. Развороченный асфальт. Воронки от бомб. У самой дороги — обгоревший танк, чуть дальше — другой. Остовы разбитых машин, искореженные орудия, зигзагообразная, еще не зарубцевавшаяся, не поросшая травой линия окопов.

По дороге среди холмов и широких полей вьется длинная колонна.

…Необычная эта колонна, и необычное войско. На первый взгляд нет в ней никакого порядка. Конные упряжки — от подвод до изящных бричек, — грузовые автомашины, трактор с сеялкой на прицепе, мотоциклы. И среди всего этого бредут несколько коров и пара незапряженных лошадей. А если присмотреться повнимательнее, то на устланной соломой фурманке можно увидеть и огромную свиноматку, кормящую как ни в чем не бывало розовеньких, с носами-пуговками поросят. Весьма возможно, что в этом странном караване можно обнаружить и кур, и гусей. Ведь если есть здесь две собаки, обыкновенные дворняги, и огромный серо-бурый кот, который, зажмурив глаза, свернулся клубком на коленях совсем молоденького ездового, то, конечно, в этом кочующем Ноевом ковчеге могут быть и всякие другие божьи твари.

Все — начиная с рядовых и кончая офицерами — чувствуют себя раскованно, свободно, нет той обычной армейской подтянутости, четкости. Никаких козыряний, приказаний, покрикиваний. Кажется, что каждый занимается чем хочет. Но это только кажется. Бойцы в колонне — опытные солдаты-фронтовики. У многих за плечами немалый путь, от первого боя под Ленино до Берлина… Тепло, спокойно, вот каждый и устроился, как ему удобнее. Одни отсыпаются за все время, другие, подставив лица солнцу, курят, ведут неторопливый разговор, глазеют по сторонам. Кто-то лениво и тихонько наигрывает на гармошке, кто-то напевает. Тоже тихонько… На одной из подвод из рук в руки переходит фляжка: глоток водки разве повредит? Лениво, медленно, с виду беззаботно движется длинная колонна. И только по тому, как солдаты относятся к оружию, можно догадаться, что это войско видало всякое. Вроде бы каждый расслаблен, занят своими делами, но винтовка или автомат всегда под рукой, да и от дороги не отходят, никто не слоняется по обочинам, ибо черт его знает, что это за местность, ведь она еще не разведана, а с минами шутки плохи.

Наиболее занятым и всецело поглощенным своими делами был в эту минуту в колонне командир второго взвода молоденький старший сержант Сташек Родак. Его взвод назначен дежурным подразделением на марше. Сержант метался туда и обратно вдоль всей колонны, следя за тем, чтобы все было в порядке. К счастью, его трофейный мотоцикл работал что надо, только вот мощный мотор «харлея» без глушителя ревел и дымил безжалостно. Родак не обращал внимания на подтрунивания товарищей, прибавлял газ и срывался с места, поднимая за собой клубы пыли. Сейчас он мчался навстречу движению растянувшейся колонны, надо проверить, как справляется Ковальчик с этими чертовыми коровами. Несмотря на то что все шагают не торопясь, а идущие в голове колонны «студебеккеры» пилят на первой скорости и время от времени останавливаются — хвост все больше отстает. «Черт возьми, что за войско! Коров им захотелось!» — ругается в душе Родак, но приказ есть приказ, поэтому он и назначил старшим Ковальчика, выделил ему еще двоих в помощь, чтобы приглядывали за скотиной. Вот приближается последняя подвода, а Ковальчика и его пяти коров что-то не видать. Родак резко притормозил.

— Что с Ковальчиком?

Дремавший на облучке высокой желтого цвета брички пожилой черноволосый капрал зевнул и лениво кивнул головой назад.

— Отстал, наверное.

— Отстал, отстал! Это я и сам вижу, а давно?

— Да нет, не так уж.

— Подтянись, а то и ты тащишься как черепаха…

— Лошади устали… Далеко еще?

— Вон там, наверное, — показал Родак рукой на кирпичное здание, прибавил газу и помчался искать Ковальчика. «Врежу старику, невзирая