углекислоту. Если глоток коварного коктейля был невелик, у дегустатора появляется совершенно неприличная отрыжка, а если хлебнуть как следует, избыток углекислого газа вызовет паралич дыхательного центра и смерть. Помереть посетителю, конечно, не дадут; раз в баре подают крепкие напитки с сухим льдом, то у бармена есть всё, что нужно для спасения выпивохи, но всё же, ничего приятного в таком повороте дела нет.

— Ну, ты даёшь! — просипел Берн. — Как ты это пьёшь?

— С удовольствием, — девица смотрела с лёгкой усмешкой, у точёного носика вился тонкий дымок, то ли от сигареты, то ли ледяной углекислотный туман.

— Потрясающе! Как тебя зовут, красотка?

— Надо же, спохватился. А то другие принимаются называть меня Бетси, хотя, на самом деле, меня зовут Сюзи.

— Хорошо, Бетси, я буду звать тебя Сюзи.

— Ты никак не будешь её звать!

Возле Бетси-Сюзи стоял явившийся, наконец, молодой человек. Такую внешность, как у него, придают главному герою художники, иллюстрирующие комиксы. Его можно было бы обозвать «мачо», но мачо никогда не бывают блондинами, а этот был блондин до самой печени.

— Слушай, парень, что тебе здесь надо? — процедил он.

Берн встал. Даже стоя он не смотрелся рядом с блондинистым мордоворотом, который был на голову выше. Но такое неравенство ничуть не смутило Берна, именно об этом он и мечтал. Сцепиться с таким, это класс, это жизнь, это адреналин!

— Ты всегда такой любопытный?

— Нет. Просто у тебя ровно семнадцать секунд, чтобы расплатиться в баре и уметаться на все четыре стороны.

— Ну как я не захочу? Я ещё не доел своё хакито.

Взгляд противника невольно задержался на тарелке, а Берн, воспользовавшись этой секундной задержкой, выдернул сигарету из пальцев Бэтси-Сюзи и пустил толстую струю безвредного дыма в лицо блондину.

Дальше должна была начаться драка, и Берн был готов показать блондину, что не зря брал уроки бокса. Это будет серьёзный бой, а не спортивный поединок, где механический рефери смягчает силу удара. Сейчас начнётся праздник адреналина!

Народу в баре было уже полно, словно они специально сбежались поглазеть на поединок. Отлично, просто лучше не может быть!

Блондин вместо того, чтобы ударить хама или, как принято в местах цивилизованных, призвать стражей порядка, отшагнул назад, и в руке его возник нож.

Был он из чёрной металлокерамики, какую не регистрирует ни один детектор. Лезвие нацелено в живот Берну и через секунду, без сомнения, проткнуло бы печень.

Адреналин в организме Берна немедля сменился норадреналином — ферментом страха.

— Ни в коем случае не доставай нож, — поучал его Дженкин — подпольный экскурсовод, рассказывавший о запретных развлечениях Эльтона. — Ножом нельзя пугать, оружие достают только для того, чтобы убить, а такие вещи не поощряются даже на Эльтоне.

Но все поучения ничего не стоят, пока ножа рядом нет. Главное, Берн понял, что сейчас чёрное лезвие, которое не должно появляться на свет, легко и просто войдёт ему в живот, потом будет мгновение боли — и смерть. О таком приключении ему не мечталось.

В следующее мгновение Берн, не особо раздумывая, выхватил пистолет. Пятидесятизарядный «Вантуз» семьдесят второго калибра, предназначенный для охоты на летучих ягуаров. Такое оружие нельзя оставлять даже в сейфе гостиничного номера, его надо носить при себе. Но палить из него в переполненном баре, в упор, тем более что заметить нож не мог никто, кроме, может быть, Бетси-Сюзи; любой суд скажет, что это за пределами необходимой самообороны.

В фильмах для взрослых, злодей, получивший пулю в грудь, красиво отлетает от удара. Блондин просто опрокинулся на спину. Дыра в груди была такая, что можно засунуть кулак.

Что драка, что убийство непременно сопровождается женским визгом. Берн ещё успел обратить внимание, что визжит не его знакомая, а какая-то другая посетительница. Затем Берн побежал.

Народу на улице было не так много, поэтому, хотя на Берна обратили внимание, но задержать никто не пытался. Берн свернул в переулок, затем во второй. Надо же так влипнуть… Ведь ему припишут умышленное убийство, совершённое общеопасным способом. К тому же, объявят, что убийство неспровоцированно. Бетси-Сюзи наверняка приберёт нож и оставит у себя на память о любовнике. А это значит, что ему грозит пожизненное заключение.

Тюрьмы во всей галактике устроены одинаково. Преступника селят в маленьком домике со всеми удобствами. У него есть спальня и столовая, ванная комната и бассейн около дома. Имеется домашний театр, где показывают старые фильмы и спектакли. Старые, это значит те, что вышли до объявления приговора. Кормят четыре раза в день. Если у осуждённого есть деньги, он может заказывать себе еду, если нет — жрёт, что дают. За всё время отсидки преступник не увидит ни единого человека и не узнает никаких новостей. Средства связи для него запрещены, так же, как и любой транспорт.

Он может выйти из домика и отправиться куда глаза глядят, но только пешком. Километр, пять, десять… хоть сто. Тюрьмы расположены на пустынных планетах: степь и ни единого ориентира. Галактика большая, места хватит для всех. Вечером за беглецом прилетит коптер, механические копы возьмут бедолагу под белы руки и отвезут обратно, в тёплую спаленку на чистые простыни.

Попасть в тюрьму на недельку-другую, как практикуют хавкеры, даже приятно, а если на год или десять лет? А если пожизненно?

Прежде Берн смеялся над подобными рассуждениями, повторяя, что большинство обывателей живёт, не совершая даже тех путешествий, что доступны тюремному сидельцу, но сейчас отчего-то прежние рассуждения не радовали.

Очередной переулок вывел его на берег моря. Здесь было темно и безлюдно; свет, музыка и вой полицейских сирен остались позади. Берн достал крошечный наладонник, нажал заветную кнопку и горячо зашептал:

— Дженкин, забери меня отсюда!

Через минуту над галечным пляжем повисла спасательная капсула, в каких эвакуируют людей с самых опасных планет. Берн впрыгнул внутрь, и капсула растаяла в небе.

Дженкин, болтавшийся на корабле-невидимке неподалёку от Эльтона, принял на борт капсулу, и вскоре не только Эльтон, но и звезду, вокруг которой планета вращалась, было не разглядеть в самую мощную оптику.

— Быстро ты нагулялся, — заметил Дженкин при встрече. — Небось, и хакито поесть не успел. Не переживай, я пробовал: гадость страшенная, как только её аборигены лопают. Тебя не буду ни о чём спрашивать, но полагаю, что ты сцепился с городской командой по регби в полном составе. Полиция тебя ищет?

— Ищет, — буркнул Берн.

— Пусть ищет, ей полезно делом заняться, а то обленилась в