они спокойно и взвешенно решали любую проблему. Вот и сейчас, была проблема — сможет ли Митька продолжить род, или вся надежда будет ложиться на двойню Татьяны и Ильи?

— Я тоже об этом подумала, — усмехнулась Настёна. — Проверила. Всё с ним в порядке.

— Проверила? — пораженно приподняла бровь Агрофена. — Насть, ты что? С ним что ли?

— Агрофена, ты же взрослая баба, а такое спрашиваешь, — помотала головой лекарка, про себя вспомнив стати Митьки и ловя на мысли, что она была бы совсем не против. — Совсем ведь не обязательно делить ложе с мужчиной, чтобы проверить, в состоянии ли он.

— Ах, да, — виновато улыбнулась собеседница. — Извини, Насть, просто ты так сказала…

— Понимаю. Просто не поняли друг друга. Бывает. — пожала плечами гостья, чувствуя, как между ног стало горячо и влажно от мыслей о крепком и большом органе Митьке в её лоне.

— Что ж… Спасибо, что присмотрела за ним. Он пока у тебя побудет или ему можно возвращаться? — деловито спросила Анна.

— Дня три побудет. Я Владу пока к вам пошлю, чтобы помогала чем может вместо него. — сказала лекарка.

— Спасибо, Настёна. Вылечи отрока, сама знаешь, мы в обиде не оставим. — сказала Агрофена и встав из-за стола, и попрощавшись, вышла из поместья.

— Настён… — неуверенно начала Анна. — А… Слушай… Даже не знаю, как спросить…

— Спрашивай прямо, — мягко улыбнулась гостья, удивляясь странной робости собеседницы.

— Ну, Митька он же… Красивый такой стал… А тут такое… Ты говоришь шрамов не будет… На животе и на ногах… А на этом?

— Ааа… Вон ты о чём, — усмехнулась лекарка и наклонившись к Анне, тихо сказала. — Не переживай. Всё у него с этим в порядке. И там тоже шрамов не будет. Вылечу и будет как новенький. А чутка подрастёт так от девок отбоя не будет. Да и увидев его стати, могу тебя уверить — невестка будет довольна.

Анна немного покраснела от заявления лекарки, но всё же поблагодарила за хлопоты об отроке и распрощавшись, женщины продолжили свои дела. Настёна быстро прошлась по лавкам и купив некоторые мелочи, возвращалась домой чувствуя, как между ног горячо, от предчувствия лечения Митьки, а по ляжкам текли соки из её лона.

Войдя в дом, женщина быстро скинула лёгкий платок, который прикрывал ей плечи и пройдя в светлицу, посмотрела на ещё спящего отрока. Насколько же он был не похож на своего отца, дядьку или деда. Не было вокруг него той ауры и чувства командной тирании и стальной хватки. Скорее он был похож на своего прадеда, которого Настёна видела лишь раз и маленькой, но запомнила на всю жизнь. Спокойный, хладнокровный и тихий, но если нужно было, то он становился по настоящему опасен и грозен, словно медведь, которого разбудили посреди зимы. Пока что Митька был схож лишь по первой части. А вот есть ли в нём та же звериная часть, что и в его прадеде, пока не известно. Хотя, как казалось лекарке, есть. Только не какая-то медвежья, а скорее кошачья. Он как рысь. Небольшой, неагрессивный, спокойный, но в случае чего станет опасным даже для зверя крупнее.

Настёна скользнула взглядом по застывшему во сне лицу Митьки и её взгляд упал на гордо возвышающийся бугор под оленьей шкурой. Лоно женщины тут же отреагировало на это жарким трепетом и увеличением соков, которые и так уже потоком текли по её ногам.

Помотав головой и взяв себя в руки, Настёна приблизилась к парню и потрясла за плечо. Отрок резко распахнул веки и его странные ледяные глаза, подобные стали смертоносного клинка, тут же впились в её лицо.

— Доброе утро, тётя Настя. — легко улыбнулся Митька, как бы невзначай пошевелившись и согнув ногу в колене, скрыл свою вздыбленную плоть.

— Какое утро, медведь? — усмехнулась лекарка. — Время к полдню близиться. Давай вставай, умывайся и нужно снова тебя намазать.

— Эм… Тёть Насть, тут такое дело… Я не могу, — смущаясь сказал Митька.

— В смысле? — сперва не поняла женщина, после чего усмехнулась поняв причину. — Не волнуйся. Влады не будет, а ты можешь не стесняться. Чего я там не видела? Да и вчера уже насмотрелась.

Отрок покраснел сильнее, но всё же как-то решительно откинул шкуру, и сев, потянулся за штанами. Настёна стояла рядом и постоянно ловила себя на том, что не может оторвать взгляд от вздыбленной, словно древко стяга, молодой плоти. Минуту Митька кряхтел, сопел и постанывал, но так и не смог одеть штаны. Любое прикосновение ткани к ошпаренной коже было ещё болезненным.

— Да брось ты их. — хмыкнула Настёна. — Всё равно кроме меня здесь никого не будет.

— Знаете, тётя Насть, несправедливо. — неожиданно заявил парень.

— Не поняла, — вопросительно приподняла бровь женщина.

— Я без одежды, а говорите, не волноваться. Не на равных получается. Ведь не волноваться можно, если все на равных условиях. — сказал Митька.

— Митька, ты, я смотрю, уже начал выздоравливать. — усмехнулась Настёна, медленно приблизившись к парню и слегка подняв голову, смотрела ему в глаза, чувствуя, как его красная головка упёрлась ей в живот, где на коже тут же появились следы смазки, которая крупными каплями появлялась на навершии и быстро пропитала тонкий лён платья.

Митька сглотнул, безотрывно глядя ей в глаза, в то время, как Настёна начала испытывать удовольствие от этой игры и поддавшись порыву, она нежно и аккуратно провела пальчиком от тугих, больших ядер отрока по всему стволу до самой головки, почувствовав, как на пальце осталась капля смазки. Парень порывисто вздохнул и невольно дёрнул бёдрами навстречу этому прикосновению, но результатом был лишь неловкий тычок в живот женщины и очередное мокрое пятно на платье.

— Иди умывайся, — сказала Настёна, резко прерывая эти гляделки и разрушаю витавшее в воздухе похотливое возбуждение.

Митька как-то тяжело и сокрушенно вздохнул, и сделав несколько неуверенных шагов, замер. Было прекрасно видно, что ходить ему сейчас неудобно.

— Ну, что с тобой делать?! — изображая возмущение, воскликнула Настёна и взяв отрока за плечо, развернула к себе и уперев спиной в стену, опустилась перед ним на колени.

Длинный и толстый елдак с большой красной головкой, на которой блестела, свисая к полу крупная капля смазки и толстыми жилами, замер всего в полу локте от её лица.

— Так и быть, помогу тебе. А то нельзя мужика в таком виде оставлять. Но никому ни слова. Ясно? — сказала лекарка, посмотрев в глаза Митьки.

Ответом ей был твёрдый кивок.

Настёна посмотрела на качающийся перед её лицом конец и облизнув враз пересохшие губы, нежно взялась за основание ствола и начала аккуратно мять здоровенную дубину отрока, чувствуя, как течёт по ляжкам сок из её лона.

Митька же просто млел от мягких прикосновений нежной руки женщины. Он чувствовал её горячее дыхание на своём конце,