ЗАРУБЕЖНАЯ ФАНТАСТИКА 16 А. Азимов СЧАСТЛИВЧИК СТАРР

ДЭВИД СТАРР, КОСМИЧЕСКИЙ ПАТРУЛЬНЫЙ

Дэвид Старр смотрел прямо на этого человека, поэтому совершенно отчетливо видел, как он умер.

Дэвид терпеливо дожидался д-ра Генри и одновременно наслаждался уютом новейшего ресторана Международного Города. Сегодня у него был праздник: наконец-то он получил степень полного члена Совета Науки. Он не сожалел, что ему пришлось ждать. Ресторан «Суприм» все еще блестел от свежей хроносиликоновой краски. Мягкий свет, ровно освещавший зал, исходил неизвестно откуда. В самом конце столика, у стены, перед Дэвидом стоял небольшой светящийся куб, в котором можно было видеть оркестр, его мелодичная музыка наполняла весь зал. Видно было все прекрасно, за столом очень удобно сидеть, а поверхность стола состояла из сверхмощного силового поля, совершенно невидимого, разве что за исключением небольших искорок, специально служивших для того, чтобы сгладить ощущение полной пустоты. Спокойные карие глаза Дэвида скользили по другим столикам, полуспрятанным в нишах, не от скуки, а потому, что люди интересовали его куда больше, чем любые из самых сверхмодных усовершенствований, которыми мог удивить ресторан «Суприм». Трехмерное телевидение и силовые поля были чудом еще десять лет назад, а сейчас уже с готовностью признавались всеми и вошли в обиход. Люди же не изменились, и даже сейчас, через десять тысяч лет после того, как были построены пирамиды, и через пять тысяч лет после того, как взорвалась первая атомная бомба, они оставались все той же неразрешимой загадкой, которой можно было удивляться до бесконечности. Вот молодая девушка в красном платье, смеющаяся словам молодого человека, сидящего против нее; вот мужчина средних лет в неудобной одежде отпускника, тыкающий в комбинационное меню автоматического официанта, и заинтересованно наблюдающие за его действиями жена и двое детей; вот два бизнесмена, оживленно обсуждающие что-то за десертом. Это произошло в тот самый момент, когда Дэвид остановил свой взгляд на двух бизнесменах. Один из них с налитым кровью лицом конвульсивно дернулся и попытался приподняться с места. Другой, вскрикнув, протянул руки, инстинктивно стараясь помочь, но первый уже свалился обратно в кресло и, обмякнув, начал соскальзывать на пол. Дэвид, едва заметив случившееся, стремглав бросился к соседнему столику. Он прикоснулся пальцем к электронному контакту рядом с трехмерным телевизором, чтобы не привлекать внимания, опустил фиолетовую занавеску с флюоресцирующим дизайном, расположенную над открытой частью ниши. Многие из обедающих предпочитали отгораживаться от посторонних глаз подобным образом. Компаньон заболевшего только сейчас избавился от изумления и смог заговорить.

— Меннинг болен, — сказал он. — С ним случилось нечто вроде припадка. Вы доктор?

Голос Дэвида был спокоен и бесстрастен. Люди, слышавшие его, невольно проникались уважением и доверием, понимая, что на этого человека можно целиком положиться.

— Сидите спокойно и не поднимайте шума, — сказал он. — Сейчас появится менеджер, мы сделаем все, что можно.

Дэвид приподнял больного, будто тряпичную куклу, хотя тот был очень тяжел, уложил его в кресло, расстегнул манто-застежку рубашки и принялся делать искусственное дыхание, хотя не питал никаких иллюзий относительно приведения в чувство этого человека. Он прекрасно знал симптомы: неожиданный прилив крови к голове, потеря голоса и дыхания; а потом, через несколько минут упорной борьбы за жизнь, — конец. Занавеска откинулась в сторону с непостижимой быстротой, могущей вызвать только восхищение, менеджер появился в результате сигнала, который Дэвид включил еще до того, как покинул свой столик. Это был невысокого роста полный человек, одетый в черный старомодный костюм по фигуре. Выражение его лица было обеспокоенным. Казалось, он стал еще меньше, когда увидел, что произошло в кабине. Оставшийся в живых бизнесмен говорил с истеричной торопливостью:

— Мы обедали с моим другом, когда у него начался этот припадок. Что касается этого человека, то я не знаю, кто он.

Дэвид прекратил свои бессмысленные попытки оживить лежавшего в кресле господина. Он откинул жесткие каштановые волосы, упавшие ему на лоб.

— Вы менеджер? — спросил он.

— Я — Оливер Гаспар, менеджер ресторана «Суприм», — недоуменно ответил толстяк. — Прозвучал сигнал срочного вызова со столика 87 и, когда я пришел, за ним никого не было. Мне сказали, что молодой человек только что забежал в кабину столика 94, я последовал сюда и вот увидел это…

Он отвернулся.

— Я вызову нашего доктора.

— Одну минуту, — сказал Дэвид. — В этом нет необходимости. Этот человек мертв.

— Что? — выпалил второй из обедавших. Он повернулся и закричал:

— Меннинг!

Дэвид Старр оттолкнул его назад, прижав к невидимой силовой поверхности стола.

— Тихо. Помочь вы ему никак не сможете, и сейчас не время поднимать шум.

— Нет, нет, — торопливо согласился Гаспар: — Мы не должны волновать других посетителей. Но послушайте, сэр, доктор все равно должен осмотреть этого несчастного, чтобы определить причину смерти. Я не могу допустить в своем ресторане нарушения правил.

— Мне очень жаль, мистер Гаспар, но в настоящую минуту я запрещаю обследование этого человека кем бы то ни было.

— О чем вы говорите? Если этот человек умер от сердечной недостаточности или от…

— Прошу вас, мне нужна помощь, а не бесполезные дискуссии. Как ваше имя, сэр?

Оставшийся в живых бизнесмен ответил тусклым голосом:

— Эжен Форстер.

— Ну, что ж, мистер Форстер, я бы хотел знать, что вы и ваш приятель ели?

— Сэр?..

Маленький менеджер уставился на Дэвида сверкающими от негодования глазами, которые, казалось, чуть не вылезли от возмущения из орбит.

— Вы что, предполагаете, что этот приступ вызвала пища?

— Я ничего не предполагаю. Я задаю вопросы.

— У вас нет никакого права задавать такие вопросы. Кто вы такой в конце концов? Я требую, чтобы доктор немедленно осмотрел этого человека.

— Мистер Гаспар, вы вмешиваетесь в дела Совета Науки. Закатив гибкий металлический рукав рубашки, Дэвид обнажил свою руку. Сначала там не было ничего видно, кроме самой обычной кожи, затем появилось овальное пятно, которое сначала потемнело, а затем стало черным. Внутри него заплясали и замигали огоньки света, складываясь в привычную схему Большой Медведицы и Ориона. Губы менеджера задрожали. Совет Науки не являлся официальным