Думаю, тени пряду, один как перст в глухомани.

А ты — дальше всех на свете: не достать, хоть умри.

Думаю, выпускаю птиц, гоню наважденья и хороню фонари.

Там, в отдалённой выси, — хмурая колокольня!

Стоны коплю, надежды перемалываю тайком.

Мельник-молчун, на тебя в этой глуши безлюдной падает ночь ничком.

Уже, как чужая тень, твой облик меня покинул.

Думаю, долго блуждаю, уже моя жизнь — до тебя.

Уже моя жизнь — до всех, жизнь моя бесприютна.

Кричу в лицо океану, крики в камнях дробя,

бегу, как вольный безумец, в испарину океана.

Печальная ярость, крик и океанская мгла.

Необузданный, гневный, тянусь в небеса всем телом.

Женщина, кем ты была, какою спицей была

в этом веере вечном? Ты вечно была далекой.

Пожар в лесу! По распятьям синим — огненный шар.

Пламя, искры и треск — факельные деревья.

Потрескивающий обвал. Всюду пожар, пожар.

А душа моя пляшет, корчась в огненных стружках.

Кто кличет? Какое эхо в просторе без голосов?

Час тоски, час веселья, час одинокой дали,

мой час — вершина часов!

Рупор, в котором ветер стелется, распевая.

Тело моё исхлестали жарких жалоб хлысты.

Вздрагивают все корни,

нападают все волны!

Душа моя, радость, горе, пропажа, край пустоты.

Думаю, хороню фонари в глухомани.

А ты — ответь мне: кто ты?