Андрей Геращенко (г. Витебск, Белоруссия) Свадьба оборотней

(Рассказ)

(Авторизованный перевод с белорусского)

Пламя от горящего имения Старжевского было видно с самой дороги на Пропойск. Чобот спешил — он должен был еще несколько часов тому назад появиться здесь на помощь Матвею Шавуле, однако неожиданно попал в засаду — его встретил отряд пропойских шляхтичей. Сейчас почти все они остались лежать в снегу, но Чоботу было неприятно, что всё так произошло — в имении Старжевского должны были находиться ляхи и Шавуле, наверное, пришлось не слишком легко.

Однако и Чобот не отдыхал — ещё не успела зажить отметина от ляшской сабли, которая осталась с сечи на Буйницком поле, когда двадцать тысяч ратников армии Радзивилла не смогли победить казацко-крестьянские отряды Северина Наливайки.

Была и ещё одна причина, которая заставляла Чобота спешить — в имении Старжевского его ожидала Алёна, его любимая, предупреждённая надёжным человеком о том, что скоро появится казачий загон.

Со стороны имения раздавалась стрельба, и Чобот решил, что больше медлить нельзя. Он приказал крестьянам, вооружённым вилами и косами, бежать изо всех сил к имению, а сам с запорожцами перешёл на галоп.

Возле имения всё уже закончилось — празднуя победу, вверх стреляли запорожцы. Во дворе, где на снегу ещё лежали убитые ляхи и дворня Старжевского, хозяйничал сам Матвей Шавула, который по своему обычаю раздавал скот и имущество Старжевского здешним крепостным.

Увидев подъехавшего Чобота, Шавула радостно поднялся с места и громко крикнул:

— Чобот?! Тебя, Иван, только за смертью посылать! Если бы я только на тебя рассчитывал — на том свете уже был бы! А Наливайко ещё говорил, что ты — один из лучших атаманов!

— Здоров будь, Матвей! За опоздание прости — шляхтичи в западню заманили, сейчас отдыхают вечным сном под Пропойском. Но и я двух казаков и двенадцать крестьян потерял. А насчёт того, хороший ли я казак — про то не один лях или шляхтич на Буйницком поле узнал!

— Казаки с Минского куреня?

— Да, оба! У меня половина запорожцев с Минского, — сообщил Чобот.

Иван быстро соскочил с коня на снег и подбежал к Шавуле, на ходу поправив выехавший из-под шапки оселедец. Встретившись, атаманы крепко обнялись и три раза поцеловались по русскому православному обычаю.

— Только мне, брат, нет времени здесь праздновать — нужно ещё к одному знакомому за Пропойском наведаться, пока Радзивилл не подошёл! Так что оставлю тебя здесь вместо себя — чтобы суд судил и крепостных не обижал, а сам с отрядом дальше пойду. А Старжевский сбежал, пёсий сын — по крайней мере, ни живым, ни мёртвым его никто не видел! — весело сказал Шавула.

— Хорошо, Матвей, как скажешь! Только дела не очень хорошие — с юга, есть слухи, реестровые казаки атамана Цыбули идут на помощь ляхам, — сообщил Чобот.

— Плохо: Цыбуля добрый казак, я с ним и с Наливайкой ещё на татар вместе ходили, — Шавула сразу стал грустным и мрачным, — нельзя, чтобы русские православные казаки друг друга резали.

— Но и Цыбуля мог бы ляхам не служить! — вспыхнул Чобот и схватился за саблю.

— Остынь, Иван! — жёстко предупредил Шавула и сжал Чоботу руку. — Помнишь, что сказал Наливайко перед походом на Белую Русь? И крепостных русских людей защитим, и с реестровыми казаками стычек избежим. Нельзя нам со своими братьями биться!

— Что же тогда делать, Матвей? — растерянно спросил Чобот.

— Что делать? Гулять, Иван, так гулять, чтобы ляхам и шляхте показалось, что они уже при жизни в ад попали! А когда Цыбуля подойдёт — переходить в другое место. А Цыбуля с реестровыми, кажется мне, нас не слишком старательно будут искать. Им тоже, я считаю, позорить себя православной русской кровью не слишком хочется.

Вечером Шавула подался к Пропойску, а Чобот распределил казаков и крестьян по хатам. Сам решил переночевать в хате сельского попа отца Николая. С ним остались старый запорожец Ус и четверо казаков.

Чобот был в хорошем настроении — час тому назад он нашёл свою Алёну в условленной крестьянской хате и теперь был уверен, что уже ничто не сможет помешать их свадьбе — возле Алёны осталось десять лучших казаков, и уже совсем скоро, завтра утром, они станут мужем и женой. Прошло уже почти два месяца с того времени, когда Чобот, скрываясь в лесу под Ректой, родовым гнездом Старжевского, последний раз виделся с Алёной, падчерицей шляхтича. И вот — новая встреча. Чобот буквально светился от улыбок, время от времени перебирая то саблю, то пистоль, то мешочек с табаком — лишь бы чем-нибудь занять руки, а сам мечтал о завтрашнем дне. Иван ещё не знал, что они будут делать дальше — ходили слухи, что Наливайко собирается возвращаться на Подолию. Матвей Шавула наверняка отправится вслед за Северином, и тогда Чоботу, конечно же, тоже придётся покинуть Ректу и двигаться с казаками на юг, ближе к Запорожью — там старая русская вольница, и там православные могут не опасаться, что их найдут какие-то ляхи или шляхтичи. А часть крестьян, которые пойдут с загоном, в Сечи можно будет записать в Минский курень. Часть, конечно же, придётся оставить здесь. А Алёна… Алёна поедет вместе с ним на юг — вместе будут искать своё счастье!

Мечты Чобота прервал осторожный условленный стук в дверь.

— Входи, Ус, что у тебя?

Дверь открылась, и в комнату и в самом деле вошёл Ус — старый, кряжистый запорожец.

— Есть разговор, атаман, — пояснил Ус.

— Проходи, казак, если так — поговорим! — пригласил Чобот.

Ус вошёл, но разговор пока не начинал — сел на лавку, развязал мешочек с табаком, набил им трубку, раскурил и, поправив седой оселедец, начал внимательно поглядывать в сторону атамана, пуская время от времени кольца дыма. Чобот тоже раскурил свою трубку и молча посматривал в сторону Уса.

— О свадьбе с Алёной мечтаешь, атаман? — наконец спросил Ус.

— Так, Тарас, о свадьбе. Слишком долго я её ждал! — согласился Чобот.

— Старжевского не спросил?

— А зачем его спрашивать — он, наверное, до самого Пропойска от страха добежал?! — захохотал Чобот.

— Знаешь, что про пана Старжевского местные говорят? — спросил Ус, прищурив глаза.

— Что он колдун и оборотень?! Да так крестьяне про каждого второго шляхтича или пана-ляха говорят!

— Но Старжевского не нашли — как сквозь землю провалился! А вот волка видели! Когда имение загорелось, из сарая выскочил волк и побежал к лесу. Большой волк и какой-то слишком уж белый. Как раз с такой шерстью, как волосы у Старжевского.

— Ты, Тарас, вообще белый, как