Мейрин Митчелл Эль-Кано. Первый кругосветный мореплаватель

Посвящается

дону Хосе де Артече,

историку, эссеисту, критику и биографу,

в знак восхищения перед всем, что ом сделал,

для того чтобы стали известны миру

славные подвиги сыновей Страны Басков.

Повинция Гипускоа

Я праматерь всех Испаний,

Жизнь дала им и взрастила,

Я в годину испытаний

Их от мавров оградила.

Ни на море, ни на суше

Сыновьям моим нет равных,

В дни войны — своим оружьем

И пером в дни мира славным.

Лопе Мартинес де Исасти 1625 год

Предисловие автора

Работая над историей жизни Эль-Кано, я лишь по мере надобности воссоздавала исторический фон и старалась по возможности избегать узкоспециальных навигационных терминов, а также почти не касалась вопроса о современных ему географических теориях, так как все это подробно освещено в некоторых биографиях Магеллана. Эта книга посвящена преимущественно Эль-Кано, а поскольку до сих пор на английском языке не появилось ни одной специальной работы о нем, я стремилась не только сделать его центральной фигурой своей книги, но и писать лишь о том, что имеет непосредственное отношение к нему и его подвигу. По этой причине я лишь бегло коснулась чисто академического вопроса о долготе Молуккских островов и совсем не рассматриваю попыток Колумба, Кабота, Веспуччи, де Солиса, Кортириала и многих других найти западный морской путь в страны Востока; не разбирается в этой книге и вопрос о возможной связи между «Copia der Newen Zeytung auss Pressilg Landt»^[1] и фактическим открытием Магелланова пролива, не приводится описание глобуса Шенера^[2]. Все это, как указывалось выше, подробно рассмотрено в работах, посвященных Магеллану, который, готовя первую испанскую экспедицию к Молуккским островам, советовался с выдающимися космографами (в частности, с Руи Фалейру^[3]) о том, на какой широте искать гипотетический пролив, и вообще занимался подобными вопросами несравненно больше, чем Эль-Кано. Последний, как мы увидим, обладал теоретическими знаниями, необходимыми человеку в его должности, однако во время первой экспедиции к Молуккским островам все, что непосредственно касалось поисков пролива, входило в компетенцию одного лишь Магеллана. Именно мореходный опыт Эль-Кано, а не его познания в космографии помог ему завершить первое кругосветное плавание.

Но если для Магеллана и Эль-Кано одна и та же проблема — проблема поисков западного пути к Восточным Индиям — представлялась в разных аспектах, то было между ними и общее: вера в путеводную силу провидения. В наш век, который никак не назовешь веком религиозным, уверенность, с какой Магеллан, Эль-Кано и их товарищи уповали на помощь провидения, кажется просто поразительной. Эль-Кано прямо утверждал, что только «с помощью божьей» он и его матросы сумели привести «Викторию» на родину.

Теперь, когда мы располагаем атомными судами и всевозможными навигационными системами, трудно осознать, какой ценой был оплачен подвиг «Виктории», парусной скорлупки водоизмещением всего восемьдесят тонн. Эль-Кано и его товарищам приходилось преодолевать трудности, неизвестные нынешним морякам, — они плыли по неведомым морям без хронометра и секстана, не имея ясного представления о долготе, пользуясь только квадрантом (как мы теперь знаем, очень несовершенным инструментом) и таблицами солнечного склонения, часто далеко не точными, а магнитное склонение компаса в то время было понятно лишь немногим. На обратном пути «Виктории» негде было пополнить запасы провианта и воды: в лучшем случае местные жители встретили бы ее враждебно, в худшем — они могли оказаться каннибалами. А кроме того, Эль-Кано и его спутникам постоянно грозила опасность попасть в плен к португальцам. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что капитан и команда «Виктории», сумевшие преодолеть подобные трудности, совершили величайший подвиг в истории мореплавания.

Теперь следует обратиться к относительно второстепенному вопросу, который тем не менее необходимо рассмотреть именно в начале нашего повествования. Речь пойдет о правильном написании фамилии человека, чьей биографии посвящается эта книга.

Спор о том, как правильно писать фамилию Эль-Кано — «de Elcano» или «del cano» (иногда «delcano»), был долгим и ожесточенным. Авторы, принимающие форму «del cano», ссылаются на то, что именно так сам Хуан-Себастьян подписал свое завещание и донесение, которое он послал императору после возвращения «Виктории», и что во всех письмах и указах Карла V, имеющих отношение к Хуану-Себастьяну, его фамилия пишется таким же образом (со строчным «с» в «cano»).

Этот вопрос подробно рассмотрел Серапио де Мухика в своей работе «Elcano у no Cano», где он ссылается на кастильскую манеру соединять предлог «de» и артикль «el». Таким образом, подписываясь «del cano», Хуан-Себастьян просто следовал общепринятому обычаю, поскольку языком официальных документов был испанский язык, а не язык басков.

Де Мухика, кроме того, указывает, что племянник Хуана-Себастьяна Родриго де Гайнса, подавая прошение о выплате сумм, которые казна задолжала наследникам его дяди, называет последнего «de elcano». К тому же, как отмечает Хосе де Артече, некий Мартин де Эль-Кано из Сарауса, дальний родственник мореплавателя, родившийся через год после его смерти, пишет свою фамилию «de elcano» и подобно Хуану-Себастьяну ставит маленькое «d». Мы можем, кроме того, сослаться на ученого историка Кармело де Эчегарая, который, изучая церковные книги, установил, что в этих местах в старину всегда употреблялась форма «Elcano». В 1873 году Мадридское географическое общество указало, что именно эта форма является правильной, а Депутация провинции Гипускоа^[4], которая, как и Главный архив Индий в Севилье и архив в Симанкасе^[5], ведает документами, касающимися Эль-Кано, подтвердила, что Гипускоа всегда знала своего знаменитого мореплавателя только как El Cano.

Коснемся теперь вопроса об отношении к Эль-Кано различных авторов. Пожалуй, вполне естественно, что среди них есть его сторонники и сторонники Магеллана. Возможно, биографу трудно сохранить полную беспристрастность, когда приходится писать об участии Эль-Кано в сан-хулианском мятеже,