Прослужив на заставе три года, он мог уже почти безошибочно определять, какая объявлена тревога — боевая или учебная.

Тревога была настоящая…

…Сейчас теплый праздничный вечер. Страна отмечает День Победы. Повсюду народ — и в самом городе, и в легендарной крепости, и в окрестностях. Что может в такую пору случиться?

Начальник заставы, майор Майоров, отдавал приказания резко, сурово.

— Прапорщик Чубенко, действуйте по боевому расчету!

Больше слов не требовалось. По боевому расчету — значит: возглавить тревожную группу.

Когда группа, в том числе и Малыш, разместилась в «уазике», поступила уточняющая информация: в запретной зоне обнаружен неизвестный мужчина. Пробирается по реке. Стало быть, пловец?

Рядовой Белягов гнал «уазик» с ветерком. Сейчас нужна скорость. Из-за прибрежных кустов нет-нет да и поблескивало русло реки. Вдоволь напоенная паводковыми водами, река этой весной разлилась широко, ее течение стало мощным и стремительным. Мутный поток неудержимо несся к не столь уж и далекому отсюда перекату, за которым река становилась линией государственной границы. Однако ближе к заставе она еще не была ею, и оба наших берега соединял дощатый мост, по которому ходили и ездили пограничники. На самой середине моста стоял часовой, в свете прожекторов обозревавший водную гладь. Он-то и заметил пловца. Судя по всему, нарушитель хорошо подготовился к своему марафонскому заплыву. Без долгих тренировок не осмелился бы на такое.

Позже станет известно, как и где он тренировался, как собирался действовать по ту сторону рубежа, почему избрал именно такой способ перехода границы.

…С утра и до вечера в Брестской крепости и за ее пределами — на берегах Буга — шло народное гулянье. Он затерялся среди нарядных и торжественно настроенных людей, делая вид, что все происходящее его столь же волнует и интересует. Но голова была занята совсем иным. Он то и дело украдкой поглядывал на несущийся рядом поток, прикидывал, сколько времени потребуется, чтобы проплыть намеченный им участок реки и скрытно выйти из воды по ту сторону границы. Вода была еще очень холодна. Но он закален, тренирован. Все у него продумано. Маршрут выбран после долгих размышлений. Граница с дружественной страной, полагал он, охраняется не столь бдительно. От кого ее тут охранять? От верного и надежного друга? Этот вывод и был его главной ошибкой. Хорошие соседи стерегут свои дома совместно, присмотр у них общий, стало быть, двойной.

Временами он приостанавливался, как бы любуясь живописными окрестностями, а на самом деле сверяясь с местными ориентирами. Повсюду зеленели рощи, изумрудными коврами были покрыты холмы, мягко шелестели молодой листвой деревья. Наконец-то краски начали тускнеть, спустилась вечерняя тьма.

А вот и место, где берега реки особенно круты и обрывисты. Пора. Осторожно, так, чтобы не обратить на себя внимание, он уединился, скрылся в кустах. Снял с себя легкую спортивную куртку, остался лишь в трикотажной тенниске и шерстяных рейтузах, плотно облегавших тело. Стремительно бежали секунды. Приближение расчетного времени он ощущал почти физически. Смотреть на часы не придется, ибо точно в двадцать один ноль-ноль и над крепостью, и над городом повиснут разноцветные гроздья праздничного салюта. Тогда всем этим людям, охваченным ликованием, будет и вовсе не до него. Останется лишь укрыть в кустах вещички, чтоб свободнее было плыть, и шагнуть в реку.

За те четверть часа, пока гремели орудийные залпы салюта, он успел проплыть приличное расстояние. Помогало течение. Оно несло его с той же легкостью, с какой уносило за собой все, что оказывалось в его власти. Правда, к началу мая река заметно поутихла, но ее весенний разгул еще давал себя знать. За поворотом, где течение устремилось к близкой уже границе, он неожиданно увидел перед собой деревянный, с легкими перилами мост и солдата на нем. Часовой? Вот так ситуация! Ни этот мост, ни пограничник не входили в его предварительные расчеты. Ежели бы разглядел их раньше, еще можно было бы как-то сманеврировать или даже дать задний ход. Но теперь это исключалось. Может быть, пограничник не заметит. Паводок чего только не несет в своих стремительных водах: подмытые деревья, бревна, доски…

…Миновать мост, кажется, удалось. Но что это? По дощатому настилу дробно простучали тяжелые сапоги. Солдат что-то кричит. Видно, требует повернуть к берегу. Вслед за окриком — очередь из автомата. Ничего — она упреждающая, неприцельная…

Когда подъехал «уазик» с солдатами, часовой доложил Чубенко:

— Товарищ прапорщик! Нарушитель ушел по течению…

— Тревожная группа, за мной! — не теряя ни секунды, скомандовал прапорщик.

Оценивать обстановку ему пришлось на ходу. От моста до линии границы было еще несколько сот метров. Много ли времени потребуется опытному пловцу? Да и течение на него работает.

Перебежав мост, прапорщик кубарем скатился с высокой насыпи. За ним, осыпая песок и щебень, съехали остальные, спрыгнул Малыш. Все сразу поняли, как нелегко будет бежать по берегу. Паводок и тут потрудился в свое удовольствие. Чего только не наворочено у воды!

Пограничники бежали, то скользя на мокрых корневищах, то увязая в иле. Упругие ветки прибрежного ивняка наотмашь хлестали по их разгоряченным лицам. Чубенко и ефрейтор Савлук, оторвавшись от основной группы, все же сумели опередить пловца, хотя совершенно запыхались и взмокли. Теперь оставалось, пожалуй, самое трудное и сложное: задержать его. На последних метрах, но задержать. Собственными руками схватить подлеца. Не доставлять же лишних хлопот своим друзьям, польским пограничникам. Они его и изловят, и вернут обратно, однако мы-то на что? Зачем здесь поставлены?

На оклики нарушитель не обращал внимания. Предупредительные выстрелы тоже игнорировал. От берега он плыл сейчас примерно в пятидесяти метрах. Это не так уж и далеко, можно попробовать. Вода, конечно, еще ледяная, но ничего. Нужно. Чубенко стал быстро раздеваться. Автомат передал Савлуку, приказал, если что, прикрыть огнем с берега. Кинулся в воду. Следом — Малыш.

На миг Чубенко показалось, что его обожгло. Опасался внезапных судорог. Но нет, мышцы слушались. Мощно загребая руками, он поплыл, на ходу рассчитывая направление.

Хватит ли сил добраться до середины реки, выйти на стремнину — об этом он не думал. Граница научила Владимира в нужный момент думать прежде всего о своей задаче, концентрировать для ее выполнения всю энергию и волю. Предскажи ему несколько лет назад, каким он станет на границе, ни за что не поверил бы. Однако эта новая жизнь — вечно напряженная, вечно тревожная —