в науке полета мало кто осведомлен лучше ведьмы. Пусть и молодой ведьмы.

Но я остался. Мы остались.

Превратив пленников в свое орудие, я стал им обязан. Они убивали вместо меня, убивали, чтобы у нас была та ночь. Они об этом не знали, но что это меняет…

И еще — федераты растили чудовище. От него ожидалось многое… Я же хотел выпустить монстра, дабы он показал, чего он стоит, чтобы каждый пленник предъявил счет — за себя, за тех, кто не дошел.

Особого плана у меня не было. Иначе быть и не могло. Я не ожидал, что кого-то возьмут в плен, еще меньше надеялся на то, что пленный будет с нами сотрудничать. Скорей пленник представлял бы для нас не помощь, а помеху — скажем, в код передаваемых сообщений он легко мог ввернуть какую-то поганку, подать тайный сигнал тревоги. Я даже не пытался проломать их кода, хотя кой-какие бумаги в несгораемых я нашел. Обе шифромашины я просто расколошматил двумя ударами кочерги, дабы ни у кого не возникло желания ею баловаться.

Таким образом, однажды школа не вышла на связь. Просто замолчала — где-то там кто-то нахмурил брови. Со школой произошло что-то не то, но что именно, никто не мог предположить — как я узнал после, шифровальщик не успел отбить сигнал тревоги.

Логичней предположить, что к нам отправят отряд, который вскроет стену и проверит, что произошло за Стеной школы. Это был наш единственный шанс. Если отряд не вернется, то второй отряд никто отправлять не станет — нас просто раздавят каким-нибудь изощренным заклинанием.

Больше всего я боялся не отряда, а одного человека — Равиру Проду, но по неизвестным причинам она не появилась. Они могли бы выбросить десант через телепорты, тем самым сведя наши шансы на нет, но полевые командиры не очень верят в боевые телепорты, более полагаясь на старую надежную сталь.

Никто не знал, каким будет этот отряд, сколько в нем будет бойцов, когда он подойдет.

Нам оставалось только ждать.

-//-

И как бы кратко я не рассказал о дне нашего освобождения, все было еще быстрей.

Рано утром, в умирающей темноте, караул заметил что-то. Такое случалось и раньше — я спал урывками, потому что меня постоянно будили. Я подымал тревогу и подымался в небо. Каждый раз тревога оказывалась ложной — шалили дети, солнце отбрасывало блик или просто у дежурных сдавали нервы.

Но не в то утро.

Когда я вылетел за Стену, я увидел возле нее двух солдат — они тщетно пытались рассмотреть что-то через белесый магический туман.

Глупая идея — они не увидели ничего, но зато обнаружили себя, потеряв время. Если бы они ударили сходу, у них бы появился шанс. Но они действовали по уставу.

В лабиринте улиц стояли остальные— их было не больше десяти дюжин. Выходит, они не сильно высоко оценивали нас, коль решили, что обойдутся одной бандерой.

Я не вернулся в положенное время — стало быть, за Стеной напряглась живая пружина.

Там, внизу, медленно уползала в подворотни ночь, но наверху уже вовсю светило солнце.

Я сел на крышу одного из домов, что окружали школу, и принял человеческий облик.

А дальше был бой — они ринулись из переулков к школе. Их магики открыли проход, но колонна не успела ворваться в двор. Почти у самого проема я зажег дерево — оно сгорело в одно мгновение, ослепив нападающих. А им навстречу уже двигался поток тех, кому надоело быть пленниками. Какой-то магик попытался закрыть проход, но раздавило только двоих последних. Это не имело уже никакого значения — зверь вырвался на свободу.

Я услышал за своей спиной шум. Даже не оборачиваясь, я знал, что это она.

— Нужна помощь?

— Зачем? Им уже ничего не поможет…

Она подошла и стала на самый край. На секунду мне стало страшно за нее — восходящее солнце нежно очерчивало ее силуэт, и она казалась такой хрупкой.

— Не поможет кому?..

— И тем и тем…

-//-

Я дал им время до полудня на разграбление города. Иным может показаться, что этого мало, но они были талантливыми мародерами.

Я знал, что они будут убивать, насиловать, грабить — что ж, мне надо было, чтобы зверь оскалил пасть, чтобы федераты вдохнули вонь того, что сами вырастили.

Я тоже грабил — моей жертвой стала книжная лавчонка. Выбор там был невелик, книги дешевыми и, откровенно, неважными. Я нашел только неплохое издание «Книги дорог» — не самого дурного путеводителя по жизни. Может статься, я бы расплатился за товар, но денег у меня просто не было.

Но только до полудня — в последнюю ночь я сказал им, что они могут делать что угодно, но когда тень будет самой короткой, мы должны покинуть город, ибо где-то придет в движение машина, единственной целью которой будет их раздавить.

И они успели. Вчерашние пленники не стали отягощать себя излишней поклажей, но я был уверен, что самое необходимое они взяли.

Мы тронулись в путь — может быть, если бы я пересчитывал людей, я бы не досчитался нескольких. Вряд ли их убили, скорей они не захотели быть вместе с нами — что ж, я верю в выбор и желаю им доброго пути.

Она была рядом. В дорогу она одела мужской костюм, но волосы распустила. Прекрасные рыжие волосы, которые горели, будто осенний лист.

Где-то далеко, в холодных кабинетах их Генштаба наносили наш маршрут, определяя, где нам поставить заслон, вычисляя, какой город является моей целью.

Но моей целью был не город — я вел их к перекрестку. К месту, где расходилось семь дорог.

И когда мы подошли к развязке, я остановил колонну. Развернув коня, я бросил:

— Господа, всем спасибо, все свободны… Я складываю с себя командование.

Они зашумели. Но я разучился ходить в ногу и хотел отучить их от этой дурной привычки.

— Поехали? — спросил я у нее.

— Скажи им хоть пару слов…

— Я сегодня не в настроении для проповедей. Пусть идут и ищут свою дорогу. Умный найдет сам, дураков не жалко…

Так оно и вышло. В тот день у меня был под командованием отряд чудовищ. Может, он был не столь многочисленным, зато являлся мобильным, отлично обученным и стоил бригады. Но я распустил их, заставил выбрать каждого свою дорогу. Некоторые объединились в маленькие группы, большинство стали одиночками. Кому как удобней. Были и такие, которые через некоторое время собрали свои личные армии — партизанские группы, команды диверсантов.

Я потушил факел, но разбросал искры. Такие искры, что позже озарили всю землю пожарищами.

Как бы там ни было, к следующему перекрестку мы подъехали вдвоем.

Три дороги было на моем пути — опять три дороги…

— Какая из них наша? — спросила она.

— Какую ты выберешь… Я дарю тебе любую.

— Новая дорога — новая война, — она была не только красива, но и умна. Очень умна…

— Везде