- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (28) »
аллергия.
— Пойдём, дорогая? — Люцифер величественным жестом махнул на портал, который призвал. В вихревой воронке кружились цветы — новое дополнение Люцифера, потому что, по его мнению, тоскливый чёрный портал был негостеприимный.
Ещё раз тяжело вздохнув, она взяла его за руку.
— Да, Люк. — И после этих слов не произошло землетрясения или цунами, как было тогда, когда она кричала их после секса.
#ДумаюИспользоватьЦукини
Странно, что никому не понравилось последнее обновление статуса. Но сейчас Люцифера привлекло что-то ужаснее. Гея перестала улыбаться. Что-то беспокоило его драгоценную леди, а это совершенно неслыханно и неприемлемо. «Дай ей сосиску. Она улыбнётся или подавиться. В любом случае её рот будет чем-то занят». Люцифер проигнорировал эту грубую мысль. У него такие проблемы с этим ворчливым голосом в голове. Он пытается вырваться из прелестной клетки, в которую Люцифер его усадил. И продолжает извергать ужасные вещи. «Совсем не мерзко попробовать её вареник или перекинуть невесту через плечо и отшлёпать по булочкам самым порочным способом». Такие действия неприличны для незамужних. «Именно. Поэтому секс так чертовски хорош». Никакого секса до первой брачной ночи. И то, они займутся им под одной причине — забеременеть. «Кайфоломщик». Поскольку голос говорил с раздражением, опять, Люцифер ментально обнял его. От этого жеста голос — которого он почему-то представлял в виде рогатой резиновой утки — отпрянул и на мгновение утихомирил недовольный ропот. Ну, и хорошо. Меньше всего Люцифер хотел отвлекаться, тем более, когда выбирал цветочные композиции. Он столкнулся с дилеммой — букет, который он задумал, можно было сделать только из шёлка. Ничто не омрачит день его драгоценной леди, особенно то, что её любимые растения погибнут. — Что скажешь? — спросил он, держа в руках изящно украшенный букет бледных роз с тонкими лепестками. — Действуем по классическому сценарию? Или?.. — Он поднял другой букет из яркого смешения цветов. — Убедимся, что используем как можно больше цветочных жанров, чтобы никто из её сада не обиделся? Его младшая дочь Мюриэль моргнула, но ничего не ответила. Он беспокоился о её слухе, как и о многом другом, касающегося его дочери. Например, о том, что она незамужняя, но с внебрачным ребёнком. Однако разговоры о том, как наладить личную жизнь, всегда сильно расстраивали Мюриэль. «— А ты не думала узаконить свои отношения с джентльменами, и сотворить нечто постоянное? — Они живут со мной. Это разве не постоянное? — возражала Мюриэль. — Твой ребёнок заслуживает законного брака с прекрасным — а в твоём случае — прекрасными мужчинами, которых ты любишь. — Кто ты и что сделал с моим отцом? Похлопав её по руке, он произнёс: — Не пытайся сменить тему. Понимаю, что тебе трудно, и хочу, чтобы ты знала, — он пристально посмотрел в глаза дочери, — я рядом. — Лучше бы тебя не было, я скучаю по своему настоящему папе, — всхлипнула она». Прежний папа прожил грешную жизнь, о которой Люцифер отказывался вспоминать… даже если этот голос продолжал талдычить. Он запер эти непослушные, порочные воспоминания и старался быть демоном, которым должен быть. Демоном, которому нужно собирать цветы. — Ну? — Он потряс букетами перед Мюриэль. — Что скажешь? Монотонный или разноцветный? — Она опять моргнула и ничего не сказала. Бедняжку, вероятно, переполняли эмоции, учитывая, что её мама и папа, наконец, собирались связать себя узами брака и узаконить отношения. Он всё ещё не понимал, как позволил этой пародии продолжаться так долго. «Не волнуйся, малышка, папочка снимет с тебя это гадкое клеймо». «Ты говоришь «гадкое», будто это неправильно», — простонал его внутренний утёнок. — Думаю, — вставила Бэмби, привлекая внимание Люцифера, — что ты должен позволить Гее выбирать. На предложение старшей дочери он нахмурился, что было редкостью. — Как только я спросил, Гея расплакалась. Бедный мой любимый маффин. Она так перегружена всеми приготовлениями к нашему грандиозному дню. Я делаю всё возможное, чтобы снять с неё часть давления. Ведь так сильно её люблю. Так сильно, что пришлось сдерживаться, чтобы не обнять Гею. «Да, обнять её, и покрепче. И обнажённую. Эти мягкие изгибы умоляют…» Он мысленно захлопнул дверь. Прочь все эти гнусные мысли. Нужно уважать Гею. Мюриэль застонала и принялась биться лбом о стол. — Сладкая моя, — воскликнул Люцифер, отложил цветы и бросился к Мюриэль. — Ты заболела. Папочке вызвать доктора? — Нет, — пробубнила она, уткнувшись в гладкую поверхность его старого стола. — Давай тогда папочка поцелует ранку? — Нет! — взвизгнула его дочь. Старшая дочь, одетая в слишком короткую юбку и облегающий топ вместо свободных брюк и блузки, которые он ей купил, отвела его от стола. — Эта маленькая овечка придёт в норму, просто немного перегружена вопросами, требующими внимания в моменты управления Адом. — И какая же она замечательная дочь, что взяла на себя заботу о предстоящей свадьбе. — Мюриэль снова ударилась лбом, заставив задуматься, не нужно ли её обнять. — Я так ценю это. — Как же я хочу, чтобы ты сказал мне отвалить и перестать пытаться лишить тебя работы. Может даже послал бы за мной пару наёмников, — пробормотала Мюриэль, подняв голову. В её глазах полыхало пламя Ада. — А может, ты вызвал бы во мне тошноту, затащив маму в угол и, на глазах у изумлённой общественности, стал бы к ней приставать? — Я никогда не стану развращать твою мать! — И всё же я хочу, чтобы ты развратил её до тех пор, пока она не закричит, а ты не начал бы хвалиться, ядрёна кочерыжка! — Следи за языком, доченька! — воскликнул Люцифер. — Ты слишком хорошенькая, чтобы извергать подобную вульгарность. — Пошёл ты, — очень чётко произнесла Мюриэль, подчёркивая слова поднятым средним пальцем — Юная леди, у меня не дюжее терпение, но ты переходишь границы. Тебе прекрасно известно, что такое поведение недопустимо. — Он указал налево, ненавидя быть суровым родителем, но любя дочь, чтобы дать ей идти по дороге греха и неуважения. — Марш в свою комнату, пока не научишься вести себя так, как подобает воспитанной принцессе Ада. — Я стану воспитанной тогда, когда Ад замёрзнет, —
#ДумаюИспользоватьЦукини
Глава 2
@ГеяЛюкНавеки: через пять дней я увижу, как моя невеста идёт по проходу. #ТакВзволнован #Уииииии
Странно, что никому не понравилось последнее обновление статуса. Но сейчас Люцифера привлекло что-то ужаснее. Гея перестала улыбаться. Что-то беспокоило его драгоценную леди, а это совершенно неслыханно и неприемлемо. «Дай ей сосиску. Она улыбнётся или подавиться. В любом случае её рот будет чем-то занят». Люцифер проигнорировал эту грубую мысль. У него такие проблемы с этим ворчливым голосом в голове. Он пытается вырваться из прелестной клетки, в которую Люцифер его усадил. И продолжает извергать ужасные вещи. «Совсем не мерзко попробовать её вареник или перекинуть невесту через плечо и отшлёпать по булочкам самым порочным способом». Такие действия неприличны для незамужних. «Именно. Поэтому секс так чертовски хорош». Никакого секса до первой брачной ночи. И то, они займутся им под одной причине — забеременеть. «Кайфоломщик». Поскольку голос говорил с раздражением, опять, Люцифер ментально обнял его. От этого жеста голос — которого он почему-то представлял в виде рогатой резиновой утки — отпрянул и на мгновение утихомирил недовольный ропот. Ну, и хорошо. Меньше всего Люцифер хотел отвлекаться, тем более, когда выбирал цветочные композиции. Он столкнулся с дилеммой — букет, который он задумал, можно было сделать только из шёлка. Ничто не омрачит день его драгоценной леди, особенно то, что её любимые растения погибнут. — Что скажешь? — спросил он, держа в руках изящно украшенный букет бледных роз с тонкими лепестками. — Действуем по классическому сценарию? Или?.. — Он поднял другой букет из яркого смешения цветов. — Убедимся, что используем как можно больше цветочных жанров, чтобы никто из её сада не обиделся? Его младшая дочь Мюриэль моргнула, но ничего не ответила. Он беспокоился о её слухе, как и о многом другом, касающегося его дочери. Например, о том, что она незамужняя, но с внебрачным ребёнком. Однако разговоры о том, как наладить личную жизнь, всегда сильно расстраивали Мюриэль. «— А ты не думала узаконить свои отношения с джентльменами, и сотворить нечто постоянное? — Они живут со мной. Это разве не постоянное? — возражала Мюриэль. — Твой ребёнок заслуживает законного брака с прекрасным — а в твоём случае — прекрасными мужчинами, которых ты любишь. — Кто ты и что сделал с моим отцом? Похлопав её по руке, он произнёс: — Не пытайся сменить тему. Понимаю, что тебе трудно, и хочу, чтобы ты знала, — он пристально посмотрел в глаза дочери, — я рядом. — Лучше бы тебя не было, я скучаю по своему настоящему папе, — всхлипнула она». Прежний папа прожил грешную жизнь, о которой Люцифер отказывался вспоминать… даже если этот голос продолжал талдычить. Он запер эти непослушные, порочные воспоминания и старался быть демоном, которым должен быть. Демоном, которому нужно собирать цветы. — Ну? — Он потряс букетами перед Мюриэль. — Что скажешь? Монотонный или разноцветный? — Она опять моргнула и ничего не сказала. Бедняжку, вероятно, переполняли эмоции, учитывая, что её мама и папа, наконец, собирались связать себя узами брака и узаконить отношения. Он всё ещё не понимал, как позволил этой пародии продолжаться так долго. «Не волнуйся, малышка, папочка снимет с тебя это гадкое клеймо». «Ты говоришь «гадкое», будто это неправильно», — простонал его внутренний утёнок. — Думаю, — вставила Бэмби, привлекая внимание Люцифера, — что ты должен позволить Гее выбирать. На предложение старшей дочери он нахмурился, что было редкостью. — Как только я спросил, Гея расплакалась. Бедный мой любимый маффин. Она так перегружена всеми приготовлениями к нашему грандиозному дню. Я делаю всё возможное, чтобы снять с неё часть давления. Ведь так сильно её люблю. Так сильно, что пришлось сдерживаться, чтобы не обнять Гею. «Да, обнять её, и покрепче. И обнажённую. Эти мягкие изгибы умоляют…» Он мысленно захлопнул дверь. Прочь все эти гнусные мысли. Нужно уважать Гею. Мюриэль застонала и принялась биться лбом о стол. — Сладкая моя, — воскликнул Люцифер, отложил цветы и бросился к Мюриэль. — Ты заболела. Папочке вызвать доктора? — Нет, — пробубнила она, уткнувшись в гладкую поверхность его старого стола. — Давай тогда папочка поцелует ранку? — Нет! — взвизгнула его дочь. Старшая дочь, одетая в слишком короткую юбку и облегающий топ вместо свободных брюк и блузки, которые он ей купил, отвела его от стола. — Эта маленькая овечка придёт в норму, просто немного перегружена вопросами, требующими внимания в моменты управления Адом. — И какая же она замечательная дочь, что взяла на себя заботу о предстоящей свадьбе. — Мюриэль снова ударилась лбом, заставив задуматься, не нужно ли её обнять. — Я так ценю это. — Как же я хочу, чтобы ты сказал мне отвалить и перестать пытаться лишить тебя работы. Может даже послал бы за мной пару наёмников, — пробормотала Мюриэль, подняв голову. В её глазах полыхало пламя Ада. — А может, ты вызвал бы во мне тошноту, затащив маму в угол и, на глазах у изумлённой общественности, стал бы к ней приставать? — Я никогда не стану развращать твою мать! — И всё же я хочу, чтобы ты развратил её до тех пор, пока она не закричит, а ты не начал бы хвалиться, ядрёна кочерыжка! — Следи за языком, доченька! — воскликнул Люцифер. — Ты слишком хорошенькая, чтобы извергать подобную вульгарность. — Пошёл ты, — очень чётко произнесла Мюриэль, подчёркивая слова поднятым средним пальцем — Юная леди, у меня не дюжее терпение, но ты переходишь границы. Тебе прекрасно известно, что такое поведение недопустимо. — Он указал налево, ненавидя быть суровым родителем, но любя дочь, чтобы дать ей идти по дороге греха и неуважения. — Марш в свою комнату, пока не научишься вести себя так, как подобает воспитанной принцессе Ада. — Я стану воспитанной тогда, когда Ад замёрзнет, —
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (28) »