========== I ==========

По стенам кабинета мелькали солнечные зайчики. Игривые светлые пятна по тёмным панелям морёного дуба. Стив обратил на них внимание только тогда, когда один начал упрямо светить ему прямо в глаз. Он нахмурился и прикрыл веки - поганец никуда не делся, слепил сквозь веки. Стив сердито посмотрел прямо перед собой - Пегги пускала отсвет своим небольшим зеркальцем и щурилась от улыбки. Потом, довольная реакцией, подмигнула Стиву и медленно, с чувством облизала губы - алые, четко очерченные. Не по-девичьи острые скулы, резкая линия челюсти в обрамлении шикарных каштановых кудрей… Её зелёные глаза смотрели пристально и с лёгкой насмешкой. Стив моргнул, но наваждение не ушло. Щёки и уши тут же потеплели, выдавая его смущение. Невозможно было общаться с такой Пегги, хотя он знал точно - когда она не занимается ерундой, она мила, улыбчива и приветлива. Хороший, надёжный человек и близкий друг. Но сейчас…

Их отцы разговаривали на другом конце длинного стола, как всегда - негромко, но в голосах чувствовалось тщательно сдерживаемое напряжение. Лорд палаты Здравоохранения уже который месяц не мог договориться с Лордом Военной Коллегии, и это начинало утомлять. Как Стива, так, видимо, и Пегги. Терпение Стива лопнуло и разлетелось брызгами, когда он ощутил на своём колене касание разутой девичьей ступни. Святое дерьмо.

- Простите, мне нехорошо, я выйду, - он вскочил с обитого алым велюром мягкого стула, виновато улыбнулся Лордам и, извинившись перед Пегги кивком головы, вылетел из кабинета отца.

Едва попав на ковровую дорожку в коридоре резиденции, он тут же взял курс на тайную дверь за портьерой. Она вела в жилую, неофициальную часть дома. Здесь всё было проще и спокойнее - цвета обоев, ненавязчивый декор и почти никакой лепнины на высоком потолке. Пройдя низким тёмным ходом, Стив очутился на другой стороне здания и, прошагав через бальную залу, замер у распахнутых дверей в сад. Затянулся терпким предгрозовым воздухом до самого дна лёгких. Пегги… Когда это закончится? И ведь он ей не нравился ни капли - такую симпатию Стив чувствовал сразу, его не обманешь пустыми заигрываниями и говорящими взглядами. А Пегги просто забавлялась от скуки. Ей тоже надоели прения отцов, набила оскомину эта злополучная Программа по разработке улучшающей сыворотки. Сейчас, когда почти все черты будущего ребёнка - от цвета волос и глаз до наклонностей и болезней - можно было определить в момент зачатия, глядя на монитор, и выбрать понравившийся вариант в лечебницах Ложи Семьи и Детства, в сыворотке почти не было нужды. Если при планировании выбрать нужные наклонности и характеристики, не то что у него, вероятность того, что ребёнок станет отличным солдатом для армии Лорда Пола Картера, была больше семидесяти пяти процентов. Что, конечно, никак не могло устроить самого Лорда.

Генералу Картеру нужно было только самое лучшее - сто процентов гарантии и солдаты с превосходными, почти нечеловеческими боевыми качествами. Словно он затевал Третью Мировую.

Стив вздохнул и снова устремил взгляд на заросли сирени. Одуряюще пахло медуницей, ковром стелющейся по их газону - та умиляла отца до того, что одним прекрасным утром он запретил стричь газон под восточными окнами. Стиву она тоже нравилась, а мама молчаливо потворствовала, тихо обожая свою сирень. Весной, когда в резиденции начинали цвести все розовые кусты и распускались на клумбах тяжёлые бутоны тюльпанов всех мастей, их сад превращался в маленький филиал Рая на земле. Здесь было слишком, до эйфории хорошо.

Семья Лорда Роджерса верила в Бога и несла эту веру из поколения в поколение, хотя сейчас, спустя тридцать лет после Гражданского Столкновения, подобные мировоззрения считали глупым и лишённым логики атавизмом. Заняв кресло отца за Круглым столом, Стив собирался немного качнуть чашу весов в сторону веры, пускай это и пошло бы вразрез с общей государственной программой. Он на полном серьёзе планировал учредить небольшой приход в каждой лечебнице, чтобы все, желающие выздоровления своим близким, могли помолиться об этом. Или просто выговориться, избавиться от тревожащих мыслей. Это бы очень помогло - как минимум, в разы сократило расходы на бесконечно раздувающийся штат психологов и психотерапевтов «сопутствующей помощи» при лечебных учреждениях их ведомства. Стив считал, что иногда лучше поговорить напрямую с Ним, чем заговаривать зубы психологу, работающему с почасовой оплатой.

А ещё - никаких заседаний в дни рождения единственного сына, да. Он тут наведёт шороху, если, конечно, доживёт до инаугурации.

Стив горько усмехнулся и вдруг закашлялся. Внутри тянуло и обжигало, как всегда, когда начинался приступ. Скривившись от боли, он упал на ближайшее кресло и постарался уйти в медитацию, которой его научила врач восточной практики ещё в детстве. Дыхательные упражнения часто помогали ему, помогли и сейчас. Лёгкие и диафрагма медленно успокоились, улеглись на свои законные места, и Стив выдохнул с облегчением - словно задерживал дыхание последние пару минут.

Когда он смотрел на цветущий и благоухающий сад, на разросшиеся кусты разномастного шиповника вдоль дорожек, он постоянно вспоминал бабушку - словно видел в зелени мелькание, отблеск её любимого канареечного цвета платья - и один весенний день много лет назад, когда состоялся тот самый разговор. Такой разговор, который вроде бы не отличается ничем от всех других. И при этом неуловимо меняет - то ли самого тебя, то ли мир вокруг.

Стив помнил точно - ему было шесть. Стояла весна - ранняя, заполошная, наступающая на хвосты последним холодным ночам. Бабушка сидела в саду на свежей проклюнувшейся траве в окружении маленьких рассадочных кустов шиповника. Рядом с ней лежали холщовые аккуратные перчатки и небольшая лопата - бабушка намеревалась посадить шиповник. Она его обожала и свозила в резиденцию сорта отовсюду, где только встречала что-то особенное. Шиповник в саду был всех мыслимых оттенков - от снежно-белого до лилового, и всевозможных форм бутонов. Стиву больше всего нравились розоподобные. Когда он выбежал на улицу, бабушка осторожно освобождала корни первого куста от защитной ткани.

«Мама жаловалась, что ты опять хотел пропустить воскресную мессу, - мягко сказала ему бабушка. - Почему ты не хочешь приходить, Стиви? Это ведь традиция.»

Традиция, с досадой подумал он тогда. Скукота и ничего интересного. Ему намного больше нравилось читать, и если бы он мог читать на мессе свои учебники или, на