Андрей Гудков
Дети
Туман лениво сползал к реке, прячась от лучей поднимающегося солнца. На небе не было ни облачка. Похоже, что днем будет жарко, а к вечеру может собраться гроза.
Я шел по обочине дороги, радуясь утренней прохладе и свежему лесному воздуху. За спиной у меня висел старый рюкзак, на ногах были пыльные сапоги, а на голове ковбойская шляпа, выигранная неделю назад в «дурака».
По обе стороны от дороги росли хвойные деревья, ели, пихты, кедры, только сосен не хватало. На севере поднимались, укрытые остатками утреннего тумана, зеленые сопки. Погода была замечательной, природа вокруг — красивой, а чего еще бродяге для счастья надо?
Услышав за спиной шум машины, я повернулся и поднял руку. Синий грузовик с зеленым деревянным кузовом, притормозил рядом. Я залез в кабину и положил рюкзак у ног.
— Доброе утро.
— Доброе, — с радушной улыбкой кивнул водитель. — Далеко собрался?
— Пока до перевала, а там как дорога ляжет.
— Бродяга значит? Ну, неплохо. А я вот от Митехево до Лазоревого мотаюсь. А что, дорога красивая, работа не пыльная, а то глядишь и попутчика интересного в дороге подберешь. Меня кстать Жекой зовут.
— Кирилл.
Рука у водителя была крепкой и мозолистой. Выглядел он как обычный водитель в этих краях, загоревший, с небольшой щетиной и простым лицом рабочего человека. Клетчатая рубашка была расстегнута у воротника, а серая кепка сдвинута на затылок.
Болтал Жека без умолку, но эт ничего. Я слушать люблю не меньше чем по дорогам бродить. Да и время так веселей и быстрей идет. Водители потому и любят попутчиков брать, что в долгих рейсах им и поговорить не с кем.
Где-то через час с небольшим дорога сделала плавный поворот и пошла под уклон. Вдалеке блеснула на солнце река. Жека рассказал мне о своей неудачной семейной жизни и перешел к разводу.
На большом валуне у обочины сидела маленькая девочка в белом платье. Увидев нас, она поднялась и замахала рукой.
Водитель почему-то сразу погрустнел и замолчал. Но возле девочки притормозил.
— Здрастьте дядь Жень! — весело крикнула девчонка.
— Залезай в кузов проказа!
— Дядь Жень, а других?
— Сейчас заберу. Кирилл, крюк придется делать. Небольшой, всего на полчаса, но сам понимаешь, — Жека развел руками. — Ты как, со мной поедешь?
— Почему бы и нет. Только может, я в кузов сяду, а её в кабину?
— Да не, она привыкшая. Да сейчас их целую ораву подбирать придется, всех в кабину все равно не посадишь.
Жека съехал с трассы на грунтовку и подъехал к стоявшему в кустах оранжевому автобусу. Из него горохом высыпались вопящие и веселящиеся дети, все были, несмотря на жару, в куртках, шапках и зимних сапогах. Они быстро забрались в кузов.
Дальше мы ехали по проселочной дороге молча. Веселого Жеку словно подменили. Он с угрюмым видом крутил баранку и ничего не говорил. А мне почему-то ничего и спрашивать не хотелось. Повеяло странным холодом, и я даже подумывал достать из рюкзака куртку.
Небольшая деревенька неожиданно выглянула из-за поворота. Она неприятно удивила своим видом. Не доводилось мне раньше видеть на трассе таких деревень.
Вся какая-то серая, грязная и мрачная, с покосившимися заборами, давно некрашеными окнами, наглухо закрытыми среди белого дня ставнями и кучами мусора у дороги.
Из одного дома выскочил вдруг старик с седой взлохмаченной бородой, в одном башмаке, горящим безумным взглядом и ружьем в руках.
— Стой тварь! — заорал он, бросаясь к грузовику. — Детей привез, сука?!!!
Прежде чем я успел удивиться или испугаться, он, не целясь, выстрелил по нам. Я вздрогнул и инстинктивно пригнулся.
— Не ну ты гля чё он делает! — разозлился Жека и, высунувшись в окно, крикнул. — Я тебе твой пугач знаешь, куда засуну?! А ну проваливай отсюда, а не то я твою халупу счас по бревнышку раскатаю!
Дети, совершенно не обращая внимания на сумасшедшего старика, радостно галдя, спрыгивали на землю. Старик же увидев их, побелел, бросил ружье побежал к дому.
— Спасибо дядь Жень! — крикнула та девчонка в белом платье.
Остальные дети уже разбежались по деревне. Собаки на редкость тоскливо завыли. Две кошки, гревшиеся на скамейке, мигом оказались на верхушке березы, а где-то во дворах отчаянно закричала женщина. Даже вездесущие вороны и воробьи дружно улетели из деревни.
Только когда мы выехали из странной деревни, я почувствовал, что странный холод прошел, и вновь стало тепло и светло. Тогда я задал вопрос водителю.
— А, ты же не здешний, — догадался Жека. — Сейчас расскажу. Дурная эта история.
Он тяжело вздохнул и свой рассказ.
— Дети эти из детдома, что в Митехово. Их один богач наш местный решил свозить в Лазоревое, в санаторий ну и заодно по музеям значит. Нанял автобус, водителя. Что там, в дороге случилось, кто теперь знает? Разное говорят. Одни что автобус сломался. Другие что водителю плохо стало, то ли сердце прихватило, то ли еще что. Он с трассы-то съехал и встал. А дело-то зимой было. Мороз стоял градусов в тридцать. А зимой-то по трассе редко ездят. В общем, пошли дети до деревни. Говорят, что ветер поднялся в тот день, снег пошел. В такую погоду и взрослые-то не всегда доходят, а они дошли.
Жека замолчал и неохотно продолжил.
— Только не пустил их никто. Выгнали, сказали, идите на трассу, а здесь мест нет.
— Сволочи… — вырвалось у меня.
— Давай здесь постоим, перекурим.
Он остановился у автобуса и вылез из кабины. Я тоже вышел и замер от удивления. Автобус был ржавым, с выбитыми стеклами и заросший кустами и крапивой.
— А… он же новый был…
— А ты внутрь загляни, — мрачно предложил мне Жека.
Я заглянул. Побледнел и тут же отошел от автобуса. Внутри, на выцветших пыльных сиденьях лежали маленькие скелеты в детских зимних куртках и шапках.
— Детям делать нечего было, они в автобус вернулись, а что толку? Может, кто и ехал в тот день, да только с дороги не видно же. А если еще и снег шел.
Жуткое зрелище стояло у меня перед глазами. Я дрожащими руками достал из кармана пачку сигарет и попытался закурить, но только изломал несколько сигарет. Жека подошел, сам достал из пачки сигарету, прикурил и дал мне.
— Извини, не подумал.
— Они все умерли.
— Да. Говорят от мороза умирать не больно. Просто заснули…
Светило жаркое летнее солнце. Пели в кустах птицы. А на душе у меня выли свою тоскливую песню волки.
— Десять лет назад это было. А дети до сих пор здесь.
— И что они делают?
— Да ничего. Это же дети. В деревне проказничают, но вроде никого не убили. Но никого из деревенских к трассе не подпускают.
— А зачем ты их подвозил?
— Так сволочи эти,