- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (28) »
ун-Халлис нарассказывала вам такого, что вы пришли ко мне в такую рань?!
– Губернатор высказала предположение, что вы единственный, кто сможет помочь, если конечно я смогу вас разбудить и останусь жив.
– Как мило с её стороны, – улыбка эльфа напоминала оскал, но про себя он сыпал ругательствами в адрес фьери, посла и всего остального мира заодно. Пора, наверное, было подыскивать домик где-нибудь в глуши, но вслух он произнёс совсем другое:
– Итак, господин посол, мне нужно посоветоваться со своим напарником, но сразу хочу вас предупредить, чтобы вы готовились к любому результату поисков. Даже самому худшему.
– Но…
– Половину денег сейчас, – эльф назвал сумму, – остальное, если результат будет положительным, потом.
– А если нет… – посол стал белее мела.
– Тогда и не о чём говорить, – проронил Флозерин.
– Да, ещё – предупредите слуг, что я приду осмотреть дом. А сейчас, – тут эльф поднялся, – вынужден просить вас оставить меня. Мне многое нужно сделать.
Ошарашенные подобным приёмом аб-Абдах с телохранителем покинули жилище эльфа с завидной поспешностью. Выходя, Хамун попытался прожечь в Флозерине пару дырок, но, получив в ответ ослепительную улыбку, буркнул под нос какое-то ругательство и покинул «гостеприимный» дом.
– От людей одни проблемы, – в очередной раз сделал вывод эльф, представляя, сколько ему придётся пройти до жилища Герхарда и обратно. После этого он с нетерпением отправился на кухню за чашкой горячего каффа с парой лепёшек. И уже в приподнятом настроении вышел на улицу.
С утра на улице Костоправов царили тишина и покой. Наплыв посетителей обычно начинался ближе к полудню, а некоторые «больные» приходили с наступлением сумерек, боясь быть узнанными. Город медленно отходил ото сна под бормотание гоблинов-уборщиков и крики чаек. Народу в это время на улицах почти не было, не считая встреченных эльфом парочки воров, возвращавшихся с «ночной» смены. Стражники у ворот проводили его хмурыми взглядами. Их интересовали входящие в город, а покидающие Медессу, скорее всего, не несли никакой финансовой нагрузки. Но в случае с Флозерином эти взгляды были щедро приправлены расовой нетерпимостью. Он представил, как удивились они, узнав, что новым губернатором стала фьери. М-м-м! Вот, наверное, было зрелище! Спустя час времени и несколько миль, эльф подошёл к жилищу гнома. Хозяин был дома: по окрестностям разносились гулкие удары молота, а из трубы валил густой, чёрный дым. Двери, как и следовало ожидать, были закрыты, и Флозерину пришлось изрядно попотеть, прежде чем гном открыл двери. Герхард не любил, когда его отрывали от работы, поэтому Флозерин приготовился к нелёгкому началу разговора. – Ну? – хмуро бросил гном, вытирая грязные руки и нетерпеливо косясь в сторону мастерской. – Рассказывай, да побыстрее, зачем пришёл, а то мне надо работать. – Опять вдохновение накатило? – Типа того… – Слушай, Герхард, а ты стихи писать не пробовал? Там тоже всё на одном вдохновении держится… Гном вздохнул и принялся рассматривать кувалду, которую окружающие по недомыслию считали кулаком: – Ну… – Мне нужна твоя помощь, дружище. – А, что, красотка уже не справляется?! – удивлённо взметнул вверх брови гном. Флозерин досадливо поморщился: – Она здесь не причём. К тому же, её нет в городе. – Не может быть! Неужели прогнал? – Да нет, – энтузиазм эльфа поубавился. Неприязнь Герхарда к Милли принимала иногда острую форму. – Ладно, – смилостивился гном, – с чем пожаловал? Рассказ не занял много времени, Герхард слушал внимательно от первого до последнего слова, задумчиво хмуря лоб. – Хм, дела, – стукнул он кулачищем по стене, по которой, как показалось эльфу, после этого засмеялись трещины. – Подожди меня часок, мне нужно закончить работу. А по дороге обсудим это. – Хорошо, – согласно кивнул эльф, выскальзывая наружу. Оглохнуть от этого грохота он не хотел. Спустя означенное время, Герхард растормошил сладко посапывающего эльфа. – Я готов. – А Эльхо? – невинно затрепетал ресницами Флозерин. – Вчера ещё ушла в Лес. Не может выносить шум. Будто я виноват, что родился кузнецом, а не каким-то садовником! Эльф даже дышать перестал. Гном не часто говорил об их с дриадой отношениях, которые являлись для Флозерина загадкой №1. Потому что саму дриаду он никогда не видел, и это распаляло его интерес ещё больше. – Всё ясно, – хмыкнул он. – Сильно поругались? – Да нет. Но.… А ладно, чего там, скоро вернётся. Так ведь?! – А то! Кстати, как твоя служба?! – Пока неплохо. Сообщений о вторжениях пиратов не было, и мы пока отдыхаем, – гном потёр свою блестящую лысину. – К тому же я – главный канонир «Скромницы» и имею кой-какие привилегии. – Здорово! А…? – Нет. – Понял. Входя в гостеприимно распахнутые ворота Медессы, друзья заметили глумливые лица стражей. Оставив в их карманах почти половину марки серебром, они вошли в город, по молчаливой договорённости решив не обсуждать это событие.
Саломея открыла глаза, но царившая вокруг мгла не прояснила положения вещей – где она, что с ней будет, и кто похититель. С содроганием она вспоминала события злополучного вечера. Ей еле-еле удалось уговорить Махмета оставить ее без присмотра хоть на час. В конце концов, молчаливый кочевник согласно кивнул и вышел за двери. Далеко он не уйдёт, но и этого ей достаточно. Отослав служанок, Саломея упала на диван, не боясь, что платье из тончайшего синхайского шёлка изомнётся. Она скучала по прошлой жизни, о её спокойном размеренном течении, о балах и званых ужинах, которые устраивал её отец в их дворце, в самом сердце Исхалдура. Но с тех самых пор, как Великий Халиф был убит во время переворота своим же сыном Джабулом, спокойной жизни рода аб-Абдах пришёл конец. Новый халиф не терпел свободомыслящего советника. Но и убить его просто так не мог. Поэтому и отправил его в почётную ссылку послом в далёкие западные страны. Телохранители – дхалы, присягнувшие на верность их роду, отправились с ними, стоически перенося разлуку с родиной. В тот злосчастный день, она с самого утра чувствовала какое-то томление, сменявшееся приступами паники. К вечеру Саломея была так измотана, что любое присутствие, даже близких людей, лишало её последних сил. Избавившись от Махмета и служанки, она бросилась на софу и впервые за целый день вздохнула свободно. Вытянувшись во весь рост, она прикрыла глаза. Ей вспомнилась мама, и на глазах девушки навернулись слёзы. Так много потеряно за это время, не счесть, но смерть матери перевесила все. Теперь ей даже не навестить её мавзолей, не полить цветы и не смахнуть пыль
С утра на улице Костоправов царили тишина и покой. Наплыв посетителей обычно начинался ближе к полудню, а некоторые «больные» приходили с наступлением сумерек, боясь быть узнанными. Город медленно отходил ото сна под бормотание гоблинов-уборщиков и крики чаек. Народу в это время на улицах почти не было, не считая встреченных эльфом парочки воров, возвращавшихся с «ночной» смены. Стражники у ворот проводили его хмурыми взглядами. Их интересовали входящие в город, а покидающие Медессу, скорее всего, не несли никакой финансовой нагрузки. Но в случае с Флозерином эти взгляды были щедро приправлены расовой нетерпимостью. Он представил, как удивились они, узнав, что новым губернатором стала фьери. М-м-м! Вот, наверное, было зрелище! Спустя час времени и несколько миль, эльф подошёл к жилищу гнома. Хозяин был дома: по окрестностям разносились гулкие удары молота, а из трубы валил густой, чёрный дым. Двери, как и следовало ожидать, были закрыты, и Флозерину пришлось изрядно попотеть, прежде чем гном открыл двери. Герхард не любил, когда его отрывали от работы, поэтому Флозерин приготовился к нелёгкому началу разговора. – Ну? – хмуро бросил гном, вытирая грязные руки и нетерпеливо косясь в сторону мастерской. – Рассказывай, да побыстрее, зачем пришёл, а то мне надо работать. – Опять вдохновение накатило? – Типа того… – Слушай, Герхард, а ты стихи писать не пробовал? Там тоже всё на одном вдохновении держится… Гном вздохнул и принялся рассматривать кувалду, которую окружающие по недомыслию считали кулаком: – Ну… – Мне нужна твоя помощь, дружище. – А, что, красотка уже не справляется?! – удивлённо взметнул вверх брови гном. Флозерин досадливо поморщился: – Она здесь не причём. К тому же, её нет в городе. – Не может быть! Неужели прогнал? – Да нет, – энтузиазм эльфа поубавился. Неприязнь Герхарда к Милли принимала иногда острую форму. – Ладно, – смилостивился гном, – с чем пожаловал? Рассказ не занял много времени, Герхард слушал внимательно от первого до последнего слова, задумчиво хмуря лоб. – Хм, дела, – стукнул он кулачищем по стене, по которой, как показалось эльфу, после этого засмеялись трещины. – Подожди меня часок, мне нужно закончить работу. А по дороге обсудим это. – Хорошо, – согласно кивнул эльф, выскальзывая наружу. Оглохнуть от этого грохота он не хотел. Спустя означенное время, Герхард растормошил сладко посапывающего эльфа. – Я готов. – А Эльхо? – невинно затрепетал ресницами Флозерин. – Вчера ещё ушла в Лес. Не может выносить шум. Будто я виноват, что родился кузнецом, а не каким-то садовником! Эльф даже дышать перестал. Гном не часто говорил об их с дриадой отношениях, которые являлись для Флозерина загадкой №1. Потому что саму дриаду он никогда не видел, и это распаляло его интерес ещё больше. – Всё ясно, – хмыкнул он. – Сильно поругались? – Да нет. Но.… А ладно, чего там, скоро вернётся. Так ведь?! – А то! Кстати, как твоя служба?! – Пока неплохо. Сообщений о вторжениях пиратов не было, и мы пока отдыхаем, – гном потёр свою блестящую лысину. – К тому же я – главный канонир «Скромницы» и имею кой-какие привилегии. – Здорово! А…? – Нет. – Понял. Входя в гостеприимно распахнутые ворота Медессы, друзья заметили глумливые лица стражей. Оставив в их карманах почти половину марки серебром, они вошли в город, по молчаливой договорённости решив не обсуждать это событие.
Глава 2
Саломея открыла глаза, но царившая вокруг мгла не прояснила положения вещей – где она, что с ней будет, и кто похититель. С содроганием она вспоминала события злополучного вечера. Ей еле-еле удалось уговорить Махмета оставить ее без присмотра хоть на час. В конце концов, молчаливый кочевник согласно кивнул и вышел за двери. Далеко он не уйдёт, но и этого ей достаточно. Отослав служанок, Саломея упала на диван, не боясь, что платье из тончайшего синхайского шёлка изомнётся. Она скучала по прошлой жизни, о её спокойном размеренном течении, о балах и званых ужинах, которые устраивал её отец в их дворце, в самом сердце Исхалдура. Но с тех самых пор, как Великий Халиф был убит во время переворота своим же сыном Джабулом, спокойной жизни рода аб-Абдах пришёл конец. Новый халиф не терпел свободомыслящего советника. Но и убить его просто так не мог. Поэтому и отправил его в почётную ссылку послом в далёкие западные страны. Телохранители – дхалы, присягнувшие на верность их роду, отправились с ними, стоически перенося разлуку с родиной. В тот злосчастный день, она с самого утра чувствовала какое-то томление, сменявшееся приступами паники. К вечеру Саломея была так измотана, что любое присутствие, даже близких людей, лишало её последних сил. Избавившись от Махмета и служанки, она бросилась на софу и впервые за целый день вздохнула свободно. Вытянувшись во весь рост, она прикрыла глаза. Ей вспомнилась мама, и на глазах девушки навернулись слёзы. Так много потеряно за это время, не счесть, но смерть матери перевесила все. Теперь ей даже не навестить её мавзолей, не полить цветы и не смахнуть пыль
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (28) »