вспрянула,
Россия,
ото сна!
И сбывшихся пророчеств современник
Я — у могилы:
камня белизна
И пушкинская
надо мной
весна.
Нина Островская В ЯКУТИИ
Под холодным небом — крики:
Кони встали на хребте…
Мы от ржанья их отвыкли
Здесь, на горной высоте!
Свист и мертвого разбудит —
Расступись, сырой туман!
Это значит, йохор[13] будет,
Раз подходит караван.
Встречи миг счастлив и краток,
И на легкий чистый снег
Выбегают из палаток
Все двенадцать человек!
Ухокай! Плотнее круг!
Гулко бьют ладони рук,
Узкоглазы и смуглы —
Ходят парни у скалы.
Топот ног, веселье, смех, —
Встреча радостна для всех!
Стало жарко, стало тесно,
Все быстрей звучит напев…
А у нас гармони нет
Грянуть «русскую» в ответ,
И геолог, вторя песне,
В круг вступает, обмелев.
Разлились заката краски,
Рвется ввысь огонь костра
До рассвета будут пляски,
Будут песни до утра!
Виталий Шевченко МОЕ ЧЕРНОМОРЬЕ
Это просто счастье для меня,
Что живу в семье неутомимых,
Что могу ходить по тем камням,
По которым проходил Нахимов,
Что могу ходить по той земле,
Где последний раз стоял Корнилов,
Где геройский подвиг наших лет
Каждая лощинка сохранила.
Это просто счастье для меня,
О котором издавна мечтали,
Что рапо́рт о доблести приняв,
Здесь взошел на легкий крейсер Сталин,
Что смотрел он, трубку раскурив,
Добрыми и зоркими глазами
На покрытый дымкою залив,
Где стоят эскадры под парами.
Вот они, рожденные в огне
Труженики Мира и Свободы!
И еще заметны на броне
Вмятины вчерашнего похода.
Не забуду я к тебе дорог,
Край, в боях не знающий уступки,
Где над морем голубой дымок
Как из сталинской струится трубки.
Позови меня в любой беде,
Дай мне встать на правом фланге строя.
Видно, мне и в битвах и в труде
Быть с тобою и дышать тобою.
Михаил Бернович НИЧЕГО ОСОБЕННОГО НЕТ
Я не видел друга
Восемь лет.
Встретились на Киевском вокзале.
Адреса в блокноты записали.
«Как живешь?» —
И услыхал ответ:
«Ничего особенного нет!»
Поезда на север и на юг.
Голубые дрогнули вагоны.
И уехал мой старинный друг
В Кировске выращивать лимоны.
В поисках золотоносных жил
Я вдали от Ленинграда жил,
По таежным тропам пробирался.
Телеграфом посылал привет.
Друг на телеграммы отзывался:
«Ничего особенного нет!»
Привезли мне осенью на Шилку
В полотно зашитую посылку:
Словно золотые самородки
В пять рядов лимоны-первогодки.
И записка:
«С севера привет,
Ничего особенного
Нет!»
Михаил Бернович ВНИЗ ПО ИНГОДЕ
Кто любит теплую постель,
Боится выйти на мятель,
Кто смотрит на любую ель,
Шумящую у речки,
Как на дрова для печки,
Тому до смерти суждено
Глядеть на мир через окно.
А перед нами —
Путь другой:
Тайга с ненайденной рудой.
Мы едем торною тропой,
Шумят над нами ели…
Приятель злой,
Я тоже злой, —
Мы третий день не ели.
Плывет жара.
Горит гора.
Вперед зовет дорога.
Река —
Белее молока —
Кипит в котле порога.
А за порогом —
Дальний путь.
С коней слезаем отдохнуть
На каменную глыбу.
Линьки —
Сверкают, как клинки,
Но чем поймаешь рыбу?
Мы помечтали над водой
И снова в седла сели.
Приятель злой,
Я тоже злой, —
Мы третий день не ели.
Направо лес,
Налево лес,
Крутые горы до небес
Из черного гранита.
То по камням,
То по корням
Стучат коней копыта.
Глядит бобер —
Тайги сапер, —
Как с Ингоды
К вершинам гор
Ползет по склонам вечер.
Птенец
Звенит, как бубенец…
Шуршит листвою ветер.
А за рекой,
За Ингодой,
Ревет тревожною трубой
Рогатый лось.
Угрюмый лось
Грустит о том, что не сбылось…
Бегут зеленые огни.
Кричу приятелю:
— Гони! —
Звезда во мгле,
Луна в дыму,
За нами — волки воя,
А кони —
Пулями во тьму
По берегу Чикоя.
Через ручей,
По солонцу,
Летим к горбатому гольцу,
Срывает ветер кепки.
Нам наплевать,
Что по лицу,
Как плети,
Хлещут ветки.
Нам до жилья —
Рукой подать.
В огнях —
Чикоконска́я падь,
Избушки да бараки.
И стая стала отставать,
Услышав лай собаки.
Хозяин!
Стол для нас накрой
Без лишней канители.
Приятель злой,
Я тоже злой, —
Мы третий день не ели!
Дымится жирная уха.
Хлеб на столе —
Курганом.
Хозяин
Режет петуха
И жарит петуха нам.
— Полюбопытствовать нельзя,
Откуда едете, друзья? —
Спросил