получил было возможность иметь регулярную переписку с семьей и с некоторыми русскими учеными, получать необходимые книги и рукописи; по прибытии в Ангору все это сразу прекратилось, было отменено уже обещанное через башкирское правительство разрешение моей жене выехать ко мне за границу, было грубо отклонено ходатайство турецкого посланника в Москве Зекаи-бей, что доведено до моего сведения через ангорское министерство иностранных дел; произведен обыск у моего брата Абдуррауфа и у отца, погнанных потом в Авзяно-Петровское ГПУ и дорогой изрядно избитых чекистами; было задержано шесть заказных пакетов с моими рукописями по истории, этнографии и статистике и т.д., отправленных из Петровской почтовой конторы. Репрессии по отношению ко мне и моим родителям и семье, конфискации, обыски и избиения показывают, какова была бы моя участь, если бы я остался в России, доверившись Вашим амнистиям. Вы тот же тов. Сталин, который писал статью в Правде и читал доклад о «валидовщине», давал инструкции Фейзулле Ходже, ГПУ и Особому отделу Туркфронта и Турккомиссии по борьбе с «валидовской эрушой», Энвер-пашой и турецкими офицерами, следил за моей политической деятельностью в Туркестане не только через Турккомиссию и Туркфронт, но и по запискам Центрального комитета общетуркестанского национального объединения, подписанным мною как председателем этого же-Центр. комитета и отправленным к Вам в ЦК РКП совершенно открыто по почте и нарочными или переданным через Самаркандский исполком и главаря самаркандских басмачей Ачил-бека, при котором я тогда находился, и Вы тот же тов. Сталин, который писал в своей официальной амнистии, объявленной в официальном органе ЦК РКП, что «бывший председатель правительства Башкирской Советской Республики товар. Валидов, находившийся довольно долгое время в неведении…» и т. д.; разве при таких условиях я мог пользоваться Вашей «амнистией»? И когда я в Кабуле читал в заграничной печати, что мой помощник по военной части Аухади Ишмурзин, попавший к Вам в плен на басмаческом фронте, расстрелян в Москве по приговору Верховного военного трибунала, я, конечно, увидел, как правильно поступил, не доверившись Вашей «амнистии» и выехавши за границу, несмотря на настойчивый уговор моих ближайших друзей из коммунистов-мусульман. Я еще ничего же после этого не сделал за границей такого, что могло вызвать репрессии по отношению моей семье и родителям лица, уже амнистированного советской властью; то, что я читал на съезде левых социалистов группы Ледибурга-Балабановой, то, что я писал в берлинском Klassen Kampf о социализме и большевизме в Туркестане, является лишь повторением того, что я писал Вам и товарищу Рудзутаку в 1921—1923 гг. из Ташкента, Самарканда и Асхабада; отзывы Вашей партийной печати о моих выступлениях за границей свидетельствуют лишь о фанатичной нетерпимости русских коммунистов ко всему, что делается за границей. Чем же вызвана Ваша новая репрессия[?]; зачем же Вы бьете прикладом по груди моей матери и по голове моего отца старика? Зачем же Вы конфискуете рукописи моих научных трудов, написанных тогда, когда я еще ничего не слыхал, что такое советы и большевизм, рукописи — результат всей моей дореволюционной жизни? Я боролся за права Башкирии, Туркестана, но, к сожалению, не мог выиграть на этот раз — и все; причем же тут мои родители и мои исторические рукописи?
Я желаю закончить некоторые мои труды по истории и этнографии Туркестана и юго-востока России и, пользуясь досужим временем, печатать их здесь и в России (одна из таковых работ уже появилась в трудах Российской Академии наук); убедительнейше прошу Вас вернуть мне отобранные на уфимской почте шесть пакетов рукописей и конфискованную Вами же у моего брата Абдуррауфа мою библиотеку; прошу разрешить мне по-прежнему получать из российских ученых учреждений неполитические книги и от частных лиц — рукописи по моей специальности; прошу не преследовать перечисленных в моей записке на имя берлинского полпреда товарища Крестинского русских и туземных ученых за переписку со мною; пусть не думают руководители советской среднеазиатской политики, что Валидов может использовать этих лиц для политических целей; в политике я не нуждаюсь в услугах лиц, имена которых перечислены в моем же письме советскому посланнику; можете полагаться, что я совершенно ясно отличаю НАУКУ от политики.
С совершеннейшим почтением бывший предревком башкирской советской республики
Ахмед-Заки Валидов.
24 декабря 1925 года.
Ангора.
Копии этого письма посылаются также товарищам Фрунзе, Луначарскому и председателю Исполкома советов Башкирской Советской Республики товарищу Кушаеву.
Это не диссертация и не статья для научного журнала. Поэтому ссылок в тексте я не давал. Но на случай, если у кого-то появится интерес, я привожу несколько сетевых источников по теме.
1. Прежде всего, конечно, статья в Википедии «Валидов, Ахмет-Заки»2. А.З.Валиди Тоган. Воспоминания. Книга 1 http://padabum.com/d.php?id=450083. А.З.Валиди Тоган. Воспоминания Книга 2 https://www.academia.edu/41620169/
4. А.З. Валиди Тоган. История башкир https://en.calameo.com/read/003530939e658d46f9812
5. С. Исхаков. А.З. Валидов. Пребывание у власти http://www.mtss.ru/?page=z_validi
6. Bashkirs in the Russian Civil War . http://www.pygmywars.com/barendspages/steppehosts/bashkirs/bashkirs.html