на Рождество?

Я не знала, что ответить, потому что единственное, чего бы мне хотелось, разобьёт ему сердце.

— Ещё не думала, — солгала я.

Папа понимающе посмотрел на меня и погладил по плечу. Казалось бы, пора уже поумнеть и не пытаться обмануть самого Санта-Клауса.

— Дорогая, если ты веришь, думаю, ты получишь именно то, чего хочешь.

Я хочу верить. Очень хочу.

Есть два типа детей. Те, кто верит, и те, кто нет. И тех, кто верит, с каждым годом всё меньше. Папа говорит, что не так-то просто попросить ребёнка поверить в то, чего он не видит. По его словам, в этом и заключается суть магии. Он говорит, что если у тебя внутри есть эта самая магия, то её нужно беречь, ведь если она пропадёт, это уже навсегда.

Когда песня закончилась, папа пожелал всем хорошего вечера и вернулся обратно в офис. Я хотела пойти с ним и уснуть возле камина, наблюдая, как он составляет списки плохих и хороших детей. Но я осталась в Великом зале, качалась в такт музыке и смотрела, как танцуют остальные. Ко мне проскользнула Сондрин, сказала, что ей нравится моё платье. Разумеется, оно ей не нравилось, но я поблагодарила её, ведь она хотя бы попыталась быть доброй ко мне. И мне не пришлось стоять в одиночестве. Сондрин рассказала о танцевальной видеоигре, которую состряпали в департаменте игр и для которой изготовили нескользкую платформу. Сначала всё затевалось как шутка, но потом они так увлеклись, что теперь эта игрушка окажется под рождественской ёлкой у многих детей.

Потом Роан, эльф-кукловод, позвал Сондрин танцевать, и она переключилась на него, улыбаясь от одного острого уха до другого. Когда я была маленькой, то с помощью скотча пыталась изменить форму ушей — хотела, чтобы они выглядели острыми. Но ничего не вышло.

Элинор и Флинн снова танцевали.

На прошлой неделе в мастерской Элинор спросила меня за обедом:

— Натти, с кем ты пойдёшь на Снежный бал?

После длинной паузы я ответила:

— Ни с кем.

— О! — сказала она, и в этом было столько жалости, что мне стало невыносимо горько.

Я проглотила кусок лосиного мяса и продолжила:

— Я хотела пригласить того мальчика из Швеции, но…

— У тебя разве есть знакомые в Швеции? — спросила она.

Тогда я рассказала ей историю о Ларсе, о его жёлтых волосах и шведских сладостях. Взгляд Элинор стал таким напряжённым, будто бы она мне не верила.

— Хм, звучит так, будто у вас прочные отношения. Но почему же мы впервые о нём слышим? — спросила Элинор, перебирая пальцами пряди серебристых волос.

Я закусила губу.

— У нас были отношения. Но мы… мы больше не общаемся. У меня даже нет его адреса.

У меня и раньше его не было, мы же на самом деле не общались.

— Думаю, ты должна найти этого мальчика, Натти. Узнать, суждено ли вам… Флинн, найди, пожалуйста, адрес шведского мальчика по имени Ларс. Возраст пятнадцать-семнадцать лет.

Флинн ничего не ответил, и Элинор снова его окликнула.

— Что? — наконец отозвался он.

— Нужно, чтобы ты нашёл мальчика из Швеции. Его зовут Ларс, — попросила она голосом, сладким, как сахарная вата. — Натти, ты не знаешь, что он загадал на Рождество? Так нам будет легче искать его среди всех шведских мальчиков-блондинов по имени Ларс.

Флинн снял наушники и указал на часы с обратным отсчётом. До Рождества осталось двадцать пять дней:

— Вы бы лучше вернулись к работе, если хотите выполнить сегодняшний план.

— Не будь таким занудой, — сказала она. Склонившись над клавиатурой, Элинор слегка ткнула Флинна локтем. Её шелковистые волосы коснулись щеки эльфа.

— Хорошо, значит у нас есть год, имя, цвет волос, игрушка, страна. Натти, ты говорила, что он живёт у моря?

Я кивнула.

Она напечатала ещё пару слов.

— Хм. Ничего не вижу.

— Может, это было не в Швеции, а в Норвегии. Или в Финляндии.

В моём голосе звучало отчаяние, и они тоже его слышали. Это было ужасно.

Элинор выпрямилась.

— Мне пора обратно, на базу игрушечного оружия. С тех пор, как по телевизору начали показывать «Рождественскую историю», дети только о нём и грезят.

Когда Элинор ушла, Флинн сказал мне с улыбкой.

— Ты ведь выдумала эту историю, не так ли?

— Ничего я не выдумывала. Я сказала правду! Ты же мой друг и должен мне верить!

— Я твой друг, Натти. И потому говорю тебе, что не нужно сочинять истории, которые можно легко опровергнуть.

— Я не выдумываю! Ларс действительно существует! Я не знаю, почему его нет в базе данных, но этому должно быть объяснение. — Я глубоко вздохнула. — И я бы хотела, чтобы вы перестали называть меня Натти. Меня зовут Натали.

— Прости. Для меня ты не Натали. Звучит слишком… по-взрослому.

— Ну, я уже не маленькая девочка, — возразила я, положив голову на стол.

— Как скажешь, — сказал Флинн.

Я сидела и смотрела, как он работает. Обычно в такие моменты он выглядит очень напряжённо. Его голова с серебристыми волосами склонена над игрушкой, глаза прищурены, сосредоточены. Он не любит, когда его отвлекают. Ни один эльф этого не любит.

— Флинн, кого… кого ты пригласил на Снежный бал? — спросила я, обращаясь к его спине. У меня перехватило дыхание. Только не Элинор. Кого угодно, только не Элинор.

Он помолчал. А потом, не оборачиваясь, ответил:

— Элинор.

Я почувствовала, как во мне что-то умерло.

— Почему?

— Потому что я всегда хожу с Элинор.

— Ах да, конечно. Всегда.

Интересно, а если бы я пригласила его напрямую, а не просто намекнула, согласился бы он? Изменил бы свои планы? Или всё было бы так же, как и каждый год?

Флинн, самый красивый из мальчиков-эльфов, и я. На Снежном балу. У меня хорошее воображение, но даже мне трудно себе это представить.

Мы оба притихли. Даже как-то слишком. Нужно было что-то сказать, иначе я бы расплакалась, а этого я допустить не могла.

Я поднялась и встала позади Флинна, пытаясь выглядеть также величественно, как эльфы. Плечи расправлены, подбородок гордо поднят вверх. Как можно выше, чтобы не потекли слёзы. Так высоко, что я уже смотрела в потолок. Я откашлялась. Мой голос звучал вязко, как чёрная патока:

— Думаю, ванную стоит сделать яркой. Золотые краны и чёрная плитка. Да и лестница, которую ты спроектировал, уже устарела.

— Я говорил тебе, что это кукольный домик в стиле модерн, это середина двадцатого века! — Флинн ответил раздражённо, но с явным облегчением. Я это почувствовала. Он был доволен, что я сменила тему.

Я наклонилась ближе, так же близко, как Элинор, и замерла. Я чувствовала запах его волос: они слабо пахли хвоей.

— А я тебе говорю, что этому домику нужна женская рука. Он выглядит слишком безжизненно.

Чего эльфы точно не любят, так это