Вообще-то идем мы вместе. Нам надо держаться командой, чтобы не завалить испытания.
Борис, угрожающе напрягая плечи, подался ко мне.
— А ты кто такой, жирный?
— Я не жирный!
— Тогда пухлый.
— Я не пухлый! Это мышцы.
— А это — комок нервов? — он резко ткнул меня в живот. Я охнул.
— Не надо, мальчики!
Борис с косой усмешкой обернулся к Алисе.
— Тебе жаль его, детка?
— Нет, просто не нужно.
Я был ей благодарен.
— Связался с идиотами, — скребя ногтем усы, бормотал мой враг. — Давайте мне ключи, я вдвое скорее лабиринт пройду. А то навязались, один пухлый, вторая скилет.
Алиса встряхнула хвостом и поправила камешек в повязке на голове, который и был ключом.
— Не могу. Контракт. Кроме того, я ловко лазаю, а люк для моего ключа в потолке.
— Откуда знаешь?
Она смутилась:
— Подсмотрела. Мне так хочется в космос.
Борис заржал.
— Ну, тебя с пухлым отошлют. Без обратного билета.
Тут прозвенел звонок, и матовые двери в лабиринт открылись перед нами. Борис первый рванул туда.
Нам пришлось бежать следом. Я знал, что параллельно нашей сквозь лабиринт идут еще три команды, но космос светит только тем, кто придет первыми.
Алиса легко поспевала за ведущим, у меня так ловко не получалось. Я запыхался, и началось колотье в боку.
— Эй! Меня подождите! — просопел я. Борис издевательски гоготнул, но притормозил.
— Так, тут норы направо и налево. Нам куда?
— В лабиринтах... нужно сворачивать направо.
— Кому нужно?
— Это специфика...
Он обнажил зубы:
— Ты свою заумь брось. Пальцем ткни.
— Поклянись сперва, что не станешь его обижать, если он ошибся, — сказала Алиса отважно. Она казалась такой хрупкой рядом с Борисом, такой нежной, и я поклялся про себя всегда ее защищать.
— Гнобить пухлого?
— У меня имя есть.
— Ну, и как зовут твое величие? Брюс Ли? Шварценнегер?
— Джеки Чан, — скромно ответил я.
Борис свалился на спину и задрыгал конечностями.
— Чан! — надрывался он. — Квашня! Скажешь: стену пробьешь ногой?
— Скажу, — отозвался я с достоинством. — Но пробивать не буду.
— Ты — Пухлый, — оторжавшись, веско сказал Борис.
И тут же прислушался:
— Конкуренты! Живо ноги в руки!
И мы опять побежали. Не скажу, чтобы я боялся этого хулигана, но почему-то он действовал на меня самым магическим образом. Я повиновался невольно. Возможно, потому, что обдумать свое поведение у меня не было времени.
Мне казалось, бежать мы будем вечно. Дыхание сбивалось и в боку кололо так, что хотелось лечь и умереть. И только хвостик Алисы, мелькавший перед глазами, заставлял рваться из жил. Но тут хвостик дернулся, Алиса пискнула, а наш герой, наш богатырь, наш не знающий усталости супермен с тихим вяком провалился в дыру, а сверху упала горка камней.
Алиса наклонилась над ямой:
— Боря! Боречка!
О, что бы я отдал за то, чтобы она с такой же нежностью окликала меня:
— Джеки!..
А я бы лежал под камнями, умирающий, но не сломленный, последним движением протягивая ей свой ключ! Ключ!!
— Алиса! Я буду тебя держать, а ты забери его ключ. Дай, проверю, — потянувшись, насколько меня хватило, я ощупал завалившие Бориса камни. Вроде, не шевелятся. Риск для девушки минимальный.
Алиса всхлипнула:
— Может, он еще жив...
Я развел руками:
— Увы. Он слишком много знал. То есть, того, бежал.
— Бессердечный ты!
— Я?
— Ты! Ты! — девушку трясло, как в лихорадке. Я попытался прижать ее к себе, но она вырвалась и вжалась в стену. — Тебе только его ключ нужен! А он сам...
Вот уж беспочвенные заявления. Я беспокоился только о ней. А Борис, он сам виноват. В конце концов, никто же не заставлял его нестись сломя голову. Желание выпендриться перед Алисой и опередить конкурентов... RIP. Если бы у меня была шляпа, я бы ее снял.
— Алиса, — обратился я к ней как можно мягче. — Ты хочешь в космос, я тоже хочу. Никто не обещал, что будет легко. Что мы выйдем из лабиринта живыми. Но мы хотя бы должны попытаться. Per aspera ad astra.
— Что? — отозвалась Алиса тусклым голосом.
— Через тернии к звездам. Так древние говорили.
Алиса всхлипнула и вытерла носик.
— По-моему, у нас одни тернии.
— Я брошу тебе под ноги ковры из белой ангорской шерсти. С брильянтами звезд. Или цветы... У меня дома растет кактус, «Ночная принцесса». Каждые четыре года на нем распускается один единственный белый цветок. Он словно сияет изнутри. Он... похож на тебя.
Я смутился и поковырял пяткой пол. Алиса перестала всхлипывать.
— Держи меня, — она потянулась и сняла с головы Бориса повязку с камешком. Ее голосок дрогнул:
— Он... мне кажется, он еще жив.
И Алиса спрятала голову у меня на груди.
— Деточка, не надо...
Мне хотелось облобызать ее всю, от пяток и хвостика до покрасневшего носа. Но я сдержался.
Остаток пути прошел, как в тумане. Алиса ловко вскарабкалась к люку на потолке, чтобы вставить свой ключ. Я с пыхтением забрался следом. Потом мы протискивались сквозь узкие ходы, петляли, скользили вниз, пролезали через какие-то дыры. Открыли тяжелую каменную дверь ключом Бориса, а моим собственным — выход. И в глаза нам ударил свет, а в нос — упоительный запах сыра. И над головой прозвучал мрачный бас:
— Мышь и хомяк здесь. А где крыс? Вообще-то я на него ставил три бакса. Тьфу, непруха.
И нас с Алисой рассадили по разным клеткам, так и не сказав, ожидает ли нас космос или новые опыты в лаборатории, из которых мы не выйдем живыми.