- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (44) »
Анатолий Севастьянов
Дикий Урман
Глава 1
Река текла без солнца. Текла не в берегах, а в стенах дикого, нетронутого леса. Громадные кедры уходили ввысь, и только где-то там, над ними, светлело небо… А тут, внизу, сплетались корни, чернели вывороты, стоял сумрак… Только на плесах прорывалось солнце. Оно высвечивало дикую мощь и красоту тайги с ее обросшими лишайником стволами, с зеленым бархатом валежин, с провалами настороженной мглы. Небольшой катерок «Волна» третьи сутки пробирался вверх по таежному притоку Оби. На палубу поднялся моторист. – Тайга-то какая! Во лесок-то! Как путешествие, Росин? - сказал он, вытирая концами руки, единственному пассажиру - молодому человеку лет двадцати шести - двадцати семи. – Это не путешествие. Путешествие - когда сам идешь, а не везут тебя. Кстати, скоро меня привезете? – Завтра к вечеру дай Бог добраться. Уж пятьдесят километров, как река считается несудоходной. А нам еще плыть да плыть. Ну ничего, теперь доберешься. Главное, на катер попал. А то ведь он в Тарьёган за всю навигацию только два раза ходит. Сейчас вот - в мае - да раз осенью. Резкий толчок! Моторист чуть не свалился за борт и тут же юркнул вниз, в машинное отделение. – Мель! Давай назад! - закричали у штурвала. – Назад не идет. – Ладно, стой. Подмывать будем. Началась какая-то хитрая операция: подмыв мели струей от винта. Корма чуть влево, чуть вправо, чуть влево, чуть вправо, и так с полчаса. Но вот катер дрогнул и отошел назад. – Хорош! Давай на нос! Теперь катерок едва подавался вперед, а с носа длинной палкой щупали дно. «Долгая песня», - решил Росин и отправился в каюту «мучить» английский - самую опасную мель на пути в аспирантуру. И еще садились на мели, попали под винт коряги, но на следующий день «Волна» все же добралась до места. Росин с набитым до отказа рюкзаком и ружьем в чехле вышел на берег. «Вот он какой, Тарьёган!» Деревушку со всех сторон обступила тайга, прижала к реке, будто собиралась столкнуть под берег. Прочно стояли дома. У каждого - лабаз на четырех столбах; собаки - по две, по три; в угоду старому хантыйскому обычаю - медвежьи черепа на кольях. К катеру, как на пожар, высыпала вся деревня. Русских несколько человек, все население - ханты. Одежда вроде длинных рубах, подпоясанных сыромятными ремешками. У женщин и ребят расшита бисером. У всех на поясах ножи в деревянных ножнах. Даже у девочки лет трех миниатюрный ножик. По стертым ручкам видно: ножи тут - повседневное орудие труда. Росина окружили и в упор рассматривали хантыйские ребятишки. – Где мне найти председателя? - спросил он. Самый старший, не отвечая, повернулся и что-то закричал по-хантыйски. Из толпы у катера вышел молодой хант и направился к Росину. – Я председатель. Он, пожалуй, дольше учился в школе, чем занимался промыслом, но уже председатель промыслового колхоза. – Вадим Росин, охотовед. Прибыл к вам обследовать места под выпуск баргузинских соболей. Вечером в правлении проходило собрание. Сизоватый табачный дым плыл из открытой двери, а в самом доме все сине. Занавески на окнах давно уже пожелтели от никотина. На скамейках степенно расселись ханты-старики. Кто помоложе, стояли вдоль стен, теснились в проходах. Тут собрались все охотники деревни. Среди хантов было несколько русских. Говорил председатель. Росин не понимал по-хантыйски ни слова. Председатель кончил. – Русским я сам объясню, - поднялся было Росин. Все засмеялись. – Не надо, - председатель тоже смеялся, - они по-нашему лучше нас говорят. Так куда посоветуем пойти охотоведу? - обратился он к старикам. – Думать надо, - ответил один из хантов. Трубки задымили гуще. Все молчали… Потом начали переговариваться, видимо советуясь друг с другом. Заспорили, зашумели, и вместе с ними председатель. Но вот утихли. Только два старых ханта продолжали говорить. Наконец все одобрительно закивали. – Они предлагают, - перевел председатель, - осмотреть два места: Дикий урман и Черный материк. – О чем же они спорили? – Что лучше: урман или материк. – Однако Дикий урман лучше подойдет, - подал голос до этого молчавший промысловик. – Не лучше! - по-русски возразил старик и тут же по-хантыйски начал что-то возбужденно доказывать. И снова общий спор… – Ну вот, решили: Черный материк, - объявил наконец председатель. – Что же, вы лучше знаете свои места. Пойду в Черный материк. А теперь помогите найти проводника, - попросил Росин. – Яким те места хорошо знал… - вздохнул председатель. - Утонул. – Пошто покойников поминать? Вон Федор отведет! - крикнули из угла. - Что, хуже Якима тайгу знает? – Федор подойдет, - согласился председатель. - Как, Федор, отведешь в Черный материк? – Однако можно, - отозвался один из русских, среднего роста мужчина лет пятидесяти. – Вот и ладно… Пускай охотовед у тебя пока и остановится. После собрания Федор повел Росина к себе. – А как вас по отчеству? - спросил Росин. – Почто по отчеству? Зови, однако, по-простому: Федор. Шли через всю деревню. Нигде ни одного замка: не понимают, зачем запирать двери. – Вот и наша изба. Изба была не ниже обычных деревенских изб, а срублена всего лишь из семи венцов. Навстречу Федору выбежал громадный темно-бурый пес. – Первый раз вижу такую лайку, - удивился Росин. - И окрас необычный. – Ладный пес. И по белке идет, и зверя остановит. А окрас, верно, один такой и есть в округе. Не лезь, Юган. Пошел на место! - Федор столкнул с груди собачьи лапы. Вадим Росин вошел в дом. Бревенчатые стены, добротный самодельный стол, скамейки, кровать с цветным лоскутным одеялом. Почти в полдома печь. На ней связка лука. В углу ушат с водой, ухваты. У двери вместо веника глухариное крыло. – Здравствуйте! Из-за дощатой переборки вышла средних лет женщина. – Проходите, что же вы у порога-то стали, - пригласила она, повязывая платок, - не часто гости такие бывают. Росин вытер о медвежью шкуру ноги, поставил рюкзак и прошел в передний угол. – Приготовь, Наталья, самовар, - попросил Федор. – Да уж готов. Она пошла к самовару. – Оставь, - легонько отстранил он жену. - Уйду в урман, еще натаскаешься. - И, как будто извиняясь перед Росиным, добавил: – Он у нас вон какой толстопузый, не по бабьим рукам. Наталья нарезала толстыми ломтями черного хлеба, поставила глиняную миску с тушеным мясом, положила вилки с деревянными ручками. – Подвигайся к столу, - пригласил Федор.
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (44) »