Б Л И К И П Л А М Е Н И.

   Короткий любовный роман.

   От Тохи.

   День первый. (28 января 1977 г.)

  Весёлая студенческая жизнь, особенное веселье начинается после удачно сданного экзамена... Сидя в соседней аудитории, напротив той, где шёл экзамен, а тут собралась почти вся наша группа, я наслаждался полученным "отл" по ТАУ в зачётке.

  Вспоминая, как профессор, немалое научное светило, почти государственного значения по системам автоматического управления, посмотрев листочек, с решённой мною задачей, покачал головой:

  - Не плохо. Ну, Антон, меня это не удивляет. Вы колебательный процесс в системе устранили оригинально. Голова у вас работает в нужном направлении.

  Вздохнув, добавил:

  - Да я вам уже об этом не первый раз говорю, а вы как-то...

  Он выразительно кивнул на мою руку, с шишками от входящих переломов на запястье и мозолями разбитых суставных сумок на костяшках пальцев, в которой я держал ручку.

  Я быстро убрал её со стола:

  - Сергей Анатольевич, ошибки бурной молодости, а последствия уже не убрать.

  Ухмыльнулся и продолжил:

  - Ну, не буду пианистом, не велика беда. Не всем же...

  Сергей Анатольевич, покачал головой:

  - Заходите после сессии на кафедру.

  Я уже больше года работал на кафедре ТАУ, занимался, с одним из его аспирантов, разработкой системы управления маломерными скоростными объектами, и, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что речь идёт о переносных ракетных комплексах ПВО. Но это секрет... Была дана масса подписок. А сколько добивались допуска? А сейчас работа выходила на финишную прямую. Что меня настораживало, ребята уже согласовывали поездки на шабашку, куда-нибудь к чёрту на кулички. Это уже была традиция, третье лето проводили на шабашках. А в это лето меня могли забрать на полевые испытания комплекса. Что мне совсем не улыбалось.

  - Сергей Анатольевич, куда я денусь?

  Он вписал в мою зачатку "отл", и я, поблагодарив и пожелав удачи, вышел в коридор, где толпились одногрупники.

  - Ну? - пытливо взглянул в глаза Макар.

  - А чё, ну? Гну.. - красноречиво ухмыльнулся я.

  - Везёт же? - Мельник, стоявший тут же, завистливо протянул.

  - Везёт паровоз, а тут учить надо. Работать! - хлопнул я его по плечу.

  Отмечаем, как всегда? -спросил у меня, тоже, уже сдавший Петро.

  Как будто кто-то сомневается, - засмеялся я, довольный "отлом", в зачётке.

  В соседней аудитории параллельная группа сдавала электропривод, и оттуда, хлопнув дверью, выскочил Толян Алексеенко:

  - Ну мужики, кажись, баба-шара пришла. - заявил, вызвав у своих оживление. Я помахал ему рукой, поздравляя со сдачей. Он ткнул в меня пальцем:

  - И...?

  Я поднял расправленную пятерню. С Толяном мы служили когда-то в одном батальоне. Ох, и давно это было, годков эдак пять. Я в пехоте таскал ротный ПК, а он во взводе ПТ (противотанковом), таскал трубу СПГ (станковый противотанковый гранатомёт), его циферок не помню.

   И когда, неожиданно, столкнулись в институте, сначала недоверчиво вглядывались друг в друга, всё-таки, в батальоне одном, но подразделения, то разные. Так, иной раз сталкивались, то в казарме, его взвод размещался где-то в нашем закутке, но больше на полигоне, около ПХД (проще, полевая кухня) с котелками.

  Вспомнилась казарма. Из чего её переделали? Ребята поговаривали, из конюшни. Может и так, барак с низким потолком, метров 20 шириной, а длинной немереной. Бесконечные ряды деревянный колон и двухъярусных коек. Кроме нашего бата, в ней размещался ещё и рембат. Но если мы обожали казарму, а особенно каждый свою коечку потому, что за каждые три месяца, в лучшем случае, дней десять удавалось пообжиматься с такой родненькой подушечкой, выплакать в неё горючие солдатские слёзы, да ещё на мягком мягоньком матрасике. А всё остальное время его высочество - полигон. А вот рембатовцы, постоянно в ней размещались, никуда не выезжали, потому и ненавидели её лютой ненавистью.

  А у нас был очень существенный повод для восторгов и любви, на полигоне приходилось спать... Ох! Где только и не приходилось и в болотах, и на щебне, и на каких-то кочках... А зимой в снегу, на промерзлой земле, осенью под дождём, в лужах. Но это и не замечалось, спать-то, на этих кочках, приходилось всё равно не более четырёх часов в сутки, а всё остальное время, гоняют без перерыва.

  Помню, как бредёт наша рота по глинистому, разбитому танками, просёлку, укрывшись почерневшими под дождём плащ-палатками в промокших шинелях. На каждом сапоге по пуду грязи налипло... Разбрызгивая грязь, нас обгоняют танки и БТРы. И бредём мы, без всякой надежды на тепло и уют, хотя бы какого-нибудь жилья. Знали, что ждёт нас, в лучшем случае, сон вповалку на дне сырой ямы палаточного гнезда, на гнилых досках. Но это ещё не всё, прежде чем устроиться в яме, раздаётся команда: "Наряд за НН взводом!". И весь взвод в ужасе ожидает назначения. Это значить каким-то бедолагам, из НН взвода, уже не удастся поспать и четырёх часов в такой желанной яме на гнилых досках, а придется бодрствовать в наряде.

   Так и создавались условия "приближенные к боевым". А когда недели две поспишь в условиях приближенных к боевым, то уже совсем не интересно, где спишь, главное, спишь!! После такого сна о своей коечке только и приходилось мечтать, вспоминая чистые простыни и желанненькую и такую любименькую подушечку, если ещё есть силы о чём-то мечтать.

   А когда ещё на разведподготовке за трое, четверо суток поиска, заведёт нелёгкая, чёрти знает куда, вдали от ПХД... И впереди ни какой надежды на отдых, на тёплую мягкую постель... А мечтаешь только о том, как снять сапоги, и, если повезёт, просушить портянки... Сейчас-то понимаю, что вся эта приближённая к боевым условиям обстановка, явное нарушение прав человека и даже трудового законодательства, ведь солдаты тоже граждане