приподнялся, поцеловал меня в губы — я гладил его плечи и спину, но старался действовать осторожно — на правой груди у него красовалась еще свежая татуировка — такая же, как у меня, а на теле то здесь, то там виднелись отметины — старые, зажившие и новые, яркие синяки. Я безумно хотел его — каждый час, каждую минуту, желание мое, не смотря на то, что я каждую ночь его сполна удовлетворял, каждое утро вырастало вновь. Наблюдать за тем, как в тусклом утреннем свете, пробивающемся сквозь белые занавески, Мэтт наклоняется и берет в рот мой член, было невыразимо приятно. Он неторопливо наслаждался им — то засовывал полностью в рот, почти дотрагиваясь им до самого горла, то просто облизывал ствол, то играл языком с головкой. Мне полагалось смотреть на это и не двигаться — от моих попыток несколько раз схватить его за голову, он уклонялся. Тяжело дыша я смотрел на это прекраснейшей в мире зрелище — как твой любимый старается доставить тебе удовольствие. Я мог бы смотреть на это целую вечность, но уже скоро почувствовал, что долго не протяну — Мэтт прочитал это по моим напрягшимся мышцам пресса, по покрасневшей груди и щекам и совсем остановился, только поигрывая головкой во рту.

 </p>

<p>

— Мэтт, пожалуйста, — наконец, сдавленно произнес я, и он начал быстро двигать рукой, обхватив губами головку.

 </p>

<p>

Я громко и бурно кончил, залив ему весь рот и уронив несколько капель на живот и постель. Пока я, задыхаясь, отходил от оргазма, Мэтт улегся рядом и крепко поцеловал меня — я даже не успел отшатнуться. Мы вроде как не целовались после минета — глупо, учитывая то, чем мы вообще с ним занимались, но тут была какая-то тонкая грань, которую мне не хотелось переступать. Но тут я подумал — да пофиг — и прижал к себе Мэтта ближе, поцеловал его еще раз в плотно сомкнутые, припухшие губы и, взъерошив ему волосы, положил голову себе на грудь. Мне было так хорошо и спокойно, как не было еще никогда в жизни.

 </p>

<p>

Я задремал и сквозь сон услышал, как Мэтт выбрался из постели. Он принял душ и тихо собрался, стараясь меня не разбудить, потом подошёл ко мне — нежно поцеловал в уголок губ.

 </p>

<p>

— До вечера тогда, да?

 </p>

<p>

Я, не открывая глаз, молча кивнул.

 </p>

<p>

— Встретимся в баре, — сказал Мэтт и вышел — вышел из квартиры и из моей жизни.

 </p>

<p>

Отлично выспавшись, я надолго завис в душе, откуда меня вытащили настойчивые звонки и удары в дверь. Я подумал, что это Мэтт — может, потерял ключи или еще что-то — других гостей я не ждал. Но это были мои друзья — и лица у них были вовсе не дружественные. Они искали Мэтта и долго, наперебой галдя, твердили мне о том, что кто-то видел его в здании газеты, и что он, якобы, самый настоящий журналист, специально втершийся в доверие к главарю группировки. До меня дошло, что они не шутят, когда они начали вытряхивать его вещи и открыли ноутбук.

 </p>

<p>

Я хуевый лидер, это факт. Моему брату должно быть стыдно за меня. Я доверился человеку, которого вовсе не знал, не только доверился сам, но и доверил секреты группировки, а всё только лишь потому, что меня угораздила влюбиться в его кристально честные, голубые глаза. Я сам себя ненавидел в этот момент — и на него злился, но на себя больше. У меня в руках была его курсовая работа по журналистскому расследованию, а парни читали вслух записи Мэтта, в которых он очень точно приводил детали каждого нашего дня — всё происходящее казалось чем-то нереальным, у меня в буквальном смысле слова земля ушла из под ног.

 </p>

<p>

Увидев, как он, как ни в чем ни бывало, сидит и трепется в баре с моим братом — меня словно накрыло волной ярости — я ясно понял, что он выпытывает у него подробности для будущей статьи — кто-кто, а уж Майор был личность поистине легендарной, он мог многое рассказать. И я никак не должен был этого допустить.

 </p>

<p>

— Собрал все подробности, да? Все записываешь? — я схватил его за грудки, выдернул из-за стола, один только удар по лицу — остальное доделали парни, но мой запал и злость куда-то испарились, когда я увидел Мэтта валяющегося на грязном полу с разбитым носом.

 </p>

<p>

— Он гребанный журналюга, ничего ему не рассказывай! — успел крикнуть я брату.

 </p>

<p>

Но, когда Бовер попытался его, лежащего, пнуть, я накинулся уже на него — я не мог позволить, чтобы они его били — ведь он так убедительно врал (врал ли?), что он совершенно тут ни при чем.

 </p>

<p>

— Мне все равно кто он и что он сделал, — я вдруг выпалил это, и недоумевающие взгляды всех собравшихся стали направлены на меня — я почувствовал, что нахожусь под перекрестным огнем снайперов — одно неверное движение или слово, и моя, с трудом строившаяся на постоянном сравнении с братом репутация, полетит в тартарары.

 </p>

<p>

— Он нас всех похоронит, а ты будешь сидеть и смотреть на это? — кинул мне в лицо упрек Бовер, и мне нечего было ему сказать, и, если бы Стив не поддержал меня, неизвестно, чем дело бы кончилось, но он и тут мне подставил мне плечо — у меня, и правда, отличный брат.

 </p>

<p>

— Иди умойся, — крикнул я Мэтту — мне невыносимо было смотреть на кровь на его лице — ведь причиной был я.</p>

<p>

 </p>

<p>

Мне нужно было поговорить с ним, поговорить самому, наедине, глядя ему в глаза — мне казалось, что так я смогу распознать ложь, поэтому и направился следом.

 </p>

<p>

— Спасибо, что поддержал, Питт, — с благодарностью выговорил Мэтт, но я резко оборвал его.

 </p>

<p>

— Студент истории, мать твою, да кто ты вообще такой, черт тебя подери?

 </p>