ЛУИ-ФЕРДИНАНД СЕЛИН

                                             ПОПАЛИ В ПЕРЕДЕЛКУ

                                                  Les Beaux Draps

                                                       Pamphlet

                                            Nouvelles Éditions françaises

                                                     Éditions Denoël

                                                          Paris 1941

Посвящается верёвке без висельника.

Такие вот дела! Похоже, что всё изменилось, что мы все теперь облагородились, искупились, у всех хорошие манеры, настоящие добродетели. Необходимо следить за своим языком. Существуют даже декреты об этом. Я предстал перед судом, такого больше не должно повториться! А главное, никаких имён! Только общие идеи! У Мадам де Бруссоль их полно! Урождённая Плюмьер! Сардины в масле! целомудренные! не в воде! Перно! Ах! Ах! Разумеется! Здесь нужна находчивость! Один как перст! Я никому не дамся! Я больше ни во что не впутываюсь, я сделался непроницаем, меня терзают затаённые мысли. Я схоронился. Вдобавок стал очень осторожен! Всё значительно усложнилось! На каждом углу цензоры, доносчики... Куда ни глянь... Выбираем, выбираем выражения!

Франция - один большой стукач, она полна людей, которые пойдут и донесут на тебя... Они все тут же идут в прокуратуру... завтра они уже возвращаются на улицу Риволи... Во имя Родины! сдай своего приятеля, приятельницу... вот так, не теряя ни минуты...

Желчь правит! Посмотрите на этот народ, их физиономии – это кошмар наяву. Что ни рыло, то воплощённое похабство. Срамные части тела на показ средь бела дня. Выбираем, выбираем выражения! Самое подходящее время ебёна мать! Мы всегда недостаточно осторожны! Вернём уважение к невинным, плачу дев, слюне недоносков! И вот нам новая Лотарингия! Пфальц! Польша! да что там! непобедимый дух! триумф! слава наших полоумных армий! дух жопоприношения! Они вернут Лозер, наши маленькие пехотинцы, рот на замке, заодно и израильскую герцогиню, всех министров, все прелести, настоящий анисовый предвоенный аперитив, всё, что есть самого чудовищного в "как раньше"... они вернут вам старую добрую свистопляску, подопрут собой Ганновер! потом Мюнстер! eccetera! Мы свяжемся с русскими! Мы приготовим им Наполеона! Мы добавим в котлы Кремля! Прекрасно! Прекрасно! Просто охуеть! Ура всем нам! жареной картошке! Раскопаем Карла Великого! прокатим его на такси! Он сохранит нашу добродетель, сдержанность, менуэт.

В моё время не особо считались со скромностью, подходом и приличиями... Разумеется, это не заходило слишком далеко. Не дальше Остенде. Скажи "дерьмо" – и ты победитель, скажи "чёрт" – и тебя услышат. Это ужасно! Доказательства есть, а деталей нет. Я ушёл в отставку, как и многие другие, я настойчиво преследовал французскую армию от Безона до Ла-Рошеля, но я так и не смог её догнать. Я шёл за ней буквально по пятам. Я покинул Курбевуа утром 13-го числа. Я хотел увидеть её собственными глазами! Пятую колонну! Послушайте меня! Я оказался меж двух огней! Между огнём и тылом, если быть более конкретным!

Я не знаю, как в таких случаях можно говорить о каких-то декретах. Я выехал с маленькими девчушками, я расскажу вам об этом позже, на свежую голову, дней через десять... и их бабушкой в небольшой машине скорой помощи. Я как мог, оберегал их молодость от самых ужасных опасностей (Об этом будут говорить на моей могиле)

Хотите верьте, хотите нет, но мы ехали так быстро, как только могли, чтобы угнаться за французской армией, дорога за дорогой, зигзаги, со скоростью болида, но куда нам было угнаться за ней, за французской армией. Того гляди, колёса отвалятся. Вперёд мотора летят! Ох! благоразумие на первом месте! Ох! Жандармы снова стали людьми! мандраж! спасайся кто может!

Я видел, как 40-тонные танки подгоняли наших сирот, бросали нас на рапсовых полях, чтобы ещё быстрее смываться в убежище, дрищущий от страха, ревущий точно буря металлолом. Под суд болванов! Передряга 71-го года, за которой последовало 40 лет позора, была настоящим подвигом на пороге последнего кульбита. Такое невозможно придумать. Это не подлая измена. Нас было пятнадцать миллионов. Paris-Soir был уже не нужен. В Испании это уже произошло, Испании, которая всегда настаивала на обратном. Она нас кинула!… Берлин и подавно! Какое разочарование! Всё это было неискренне, само собой. Однако мы были свободны…Ох! Этого больше никогда не повторится! Сейчас настала совсем другая эпоха! Теперь у нас только правильная речь, задушевность, настоящая добродетель…

Сплутовать практически невозможно. Мы искупились и соблюдаем закон. Перечитываю свои книги и чувствую себя моложе. Мне словно десять лет.

*

Эй! Где твоя винтовка?

Она осталась на поле брани!

Это выглядит странно, когда солдаты вдруг больше не хотят умирать. Здесь что-то не так. Не хватает энтузиазма. Поглядите на этих жизнерадостных офицеров, как они волокут свой зеркальный шкаф…

перевозят с места на место своё самое дорогое добро… маленькая подруга… на дражайшем автомобиле … увидим мы их ещё не скоро… в великий день награды… День славы, как и все прочие…А Земля, чтоб её, всё также вращается!…Они исправят это в кино!...Чемпионы мира по войне!... Они всё перевернут с ног на голову!… Вы знаете эту жизнерадостную пловчиху, которая снова и снова прыгает со своего трамплина… и летит вверх тормашками… Они всё исправят для французской армии…От Сен-Жан-Пье-де-Пора до Нарвика… всё вверх тормашками… И всё пойдёт как по маслу! И все будут довольны. Проигравшей окажется другая сторона. Это то, что нам нужно… это уже сделано!

– Вы ещё кое-чего не видели… всех этих арестантов, которых мы перевозим... переправляем в грузовике…

– Мясо! Я вам говорю! Злополучные! Скот!

Дух!... Для нас это самое важное!...

*

Давайте посмотрим на итальянцев… посмотрим, будут ли они обороняться! В Бардии и в других местах… среди пустыни… отрезанные ото всего… против 200 000 чокнутых… блиндаж за блиндажом… 25 дней… Я вас серьезно спрашиваю… Кто даст больше? Скорее всего, их ждёт неудача, но до чего забавно наблюдать за тем, как они торопятся переплюнуть нас в мандраже… Им ещё нужно