взяться.

В скором времени построил солдат себе избу, лошадью, коровой обзавелся. А потом высватал смирную, работящую девушку. Сыграли свадьбу. Пир отгуляли, надо за хозяйство приниматься.

Вспомнил Иван о дедовой книге, развернул и стал читать. Три дня ту книгу читал. На четвертый день поднялся утром ни свет ни заря, уложил книгу в суму и ушел в поле. Там он три раза махнул книгой справа налево и проговорил:

— Явись, дедушка, за книгой! Не успел договорить, как очутился перед ним третий старик:

— Вижу, вижу, книгу ты прочитал, Иванушка. Теперь знаешь, что тебе надо делать. Вот тебе семена, эдаких нигде не сыщешь. Трудись, не ленись, братьям своим и соседям пример подавай.

Взял старик свою книгу, простился с солдатом, и не стало его, будто и не было тут.

Воротился Иван домой, и оба с женой принялись они за дело. Трудились не покладая рук. Большой сад яблоневыми да вишневыми семенами засадили. Много ли, мало ли прошло времени, выросли в саду чудесные яблони и вишни, и зацвел сад, в белое как невеста нарядился, и такой сладкий дух пошел по всей земле, что людям стало радостно.

Глядя на Ивана, братья и все соседи тоже принялись сады садить, богатые урожаи собирать. И зажили все припеваючи.

И по сей день в той стороне цветут сады прекрасные, спеют яблоки да вишни чудесные, а народ вспоминает добрым словом Ивана-солдата.

В СТРАНЕ СВЕТЛОГО ДНЯ

Было у стариков три сына. Когда отец состарился, позвал он сыновей и говорит:

— Плохи мои дела, худо стал видеть, а слыхал от людей, будто есть где-то Страна Светлого дня и бьет там родник живой воды. Умоешься той водой, и все недуги как рукой снимет. Вот если бы кто из вас, ребятушки, отважился, поехал и привез целебной воды, стал бы я по-прежнему все видеть, стал бы радоваться на красоты земные.

— Мне первому ехать целебную воду искать, — проговорил старший сын.

— В час добрый, сынок! — отозвался отец.

Справился, снарядился старший сын, сел на коня и отправился в путь-дорогу.

Много ли, мало ли прошло времени, воротился он домой ни с чем и стал рассказывать:

— Ехал я по полям-раздольям, через реки переправлялся, напоследок заехал в глухой, темный лес и наехал на матерый дуб в шесть обхватов. Под дубом старый-престарый старик сидит, пить просит. «Недосуг мне, — крикнул я, — ищи воду сам!» И поехал прочь. Кружил, кружил по лесу — никакого проезду вперед не нашел, повернул обратно и насилу из этого непроходимого леса выбрался. Видно, нет через тот лес ни проезду, ни проходу.

— Позволь, родитель, мне счастья попытать, — промолвил средний сын.

— Доброе дело! Поезжай, — сказал отец.

Уехал средний сын. День за днем, неделя за неделей время идет, как вода течет. На исходе девятой недели воротился путник и говорит:

— Истинную правду брат сказывал: нет ни проезду, ни проходу через тот глухой лес. Пробовал я в объезд минуть его, только понапрасну коня изнурил и сам притомился — конца-краю лесу не нашел. Стал через лес пробираться и тоже наехал на шестиохватный дуб, а под дубом старик. «Напои, просит, немощного старика водой, сынок!» — «Где я тут тебе воды возьму, когда и сам я и конь мой уже три дня от жажды изнываем, росяной капли во рту не было».

Только я это сказал — не стало старика, будто сквозь землю провалился, а передо мной сплошной стеной лес стоит, и такие буреломы, что ни конному, ни пешему век не пробраться. Повернул коня и еле-еле, чуть живой от голода и жажды, в обратную сторону выбрался. Никакой Страны Светлого дня нету в той стороне. Зря люди наболтали.

Опечалился отец, опустил седую голову и тяжко вздохнул.

— Не удастся ли мне попасть в Страну Светлого дня? Позволь, батюшка, попытать счастья, — просится младший сын Иван.

— Попытка не пытка, — молвил отец, — да что в том толку, коли через лес проезду нет. Все равно воротишься, как и старшие братья, ни с чем.

Не унимается Иван, стоит на своем:

— Отпустишь — поеду, и не отпустишь — поеду.

Махнул отец рукой:

— Поезжай, коли уж такая охота, потешь себя, а мне, видно, так и не избавиться от недуга.

Иван мешкать не стал. Скорым-скоро собрался, с домашними распростился и покинул родительский дом.

Ехал он полями широкими, через топкие болота переправлялся и увидал впереди: лес синеется — глазом не охватишь, ни справа, ни слева не видно конца-краю.

«Что делать? — думает Иван. — Пытался было средний брат объездом лес миновать — не объехал, только время потерял. Дай попробую напрямую пробираться, неужто не пробьюсь?»

В ту пору понадобилось через реку переправляться, и вспомнил Иван братнины рассказы о том, как жажда их донимала. Коня напоил, сам напился и дорожный жбан дополна налил водой.

Через реку переправился и в скором времени достиг леса. Едет день и другой. На третий день на закате солнышка подъехал к матерому дубу толщиной в шесть обхватов. Под дубом старый-престарый старик сидит.

— Ох, добрый молодец, помоги мне! Жажда вконец истомила, дай напиться!

Иван тотчас спешился, подал старику жбан:

— Пей на доброе здоровье!

А старик лишь чуть пригубил и говорит:

— Эк ты меня утешил. Испытывал я и братьев твоих: к нужде людской не отзывчивые они, и постигла обоих неудача. А тебе с радостью помогу чем могу. Слушай меня: поезжай отсюда прямо и никуда не сворачивай. Как доедешь до развилки трех стежек, увидишь каменную плиту. В подземелье под плитой найдешь небольшой сундучок, а в сундучке полотенце и кувшинец о двенадцати рылец. Полотенце и кувшинец тебе пригодятся. Как только попадешь в такое место, где ни проходу, ни проезду нет, махни полотенцем слева направо, и откроется перед тобой путь-дорога, а пить-есть захочешь, скажи: «Кувшинец о двенадцати рылец, попить, поесть!» — и появятся всякие кушанья и напитки. Пей, ешь, чего твоя душа пожелает.

Когда из лесу выберешься, встретится тебе в степном краю конский косяк на выпасе. Придется твоего коня сменить. До Страны Светлого дня дорога дальняя и под силу только коню с белой отметиной во лбу. Этого коня ты и выменяй у табунщика на своего, либо купи. Будет служить он тебе верой и правдой. Не сразу ты чудодейную воду добудешь, много придется странствовать, но больше говорить не стану. Когда попадешь в Страну Светлого дня, сам увидишь, что надо делать.

Только успел старик все это сказать, как тут же исчез, будто его и не