заглянуть в себя. Как на приеме у психолога, когда перед тобой раскладывают картинки, чтобы определить индивидуальный ассоциативный ряд. Дамочка напротив растроганно утирала слезу. Дети сидели, открыв рты, их папаша с задумчивым видом ковырялся в носу. С моей же кармой, видимо, действительно что-то было не в порядке.

  Небеса играли драму. Мне виделись бушующие воды и девятые валы, терпящие бедствие корабли и гибнущие в пучине экипажи. Потом грозные морские виды сменились полями сражений, где призрачные командиры поднимали бойцов в атаки, которые захлебывались в ливне раскаленного металла. В дыму пожарищ солдаты сходились в рукопашные, поднимали противника на штыки, заливали пламень багрянцем крови. Картины огненных баталий сменялись галереями лиц - скорбящих и плачущих, кричащих от нескончаемой боли и стенающих под гнетом нестерпимого бремени.

  Кошмар продолжался с четверть часа, пока светило не упало в мягкий пух облаков, а вслед за ним в клубящуюся пелену нырнул и кокон орбитального лифта. Красочное представление завершилось, на сцену опустился занавес розовой мглы. Кабина с пассажирами падала в бесконечную пропасть, наполненную молочным коктейлем с клубничным сиропом.

  Лифт выпал из облачного пояса у самых вершин исполинских башень - небоскребов полиса. Кабина влетела в приемную шахту, замедлила движение и, наконец, совсем остановилась.

  - Клондайк! - пропел над головой бесполый голос. - Благодарим за выбор в пользу лифта Дайк-корпорейшн. Надеемся, время, проведенное с нами, было приятным.

  Я поднялся первым. Сосед справа сладко сопел со счастливой улыбкой на лице и, наверняка, чувством выполненного долга. Одежда его была безнадежно испорчена непереварившимися деликатесами. Судя по излитому на обозрение неблагодарной публики, мужичок подкрепился перед спуском как в последний раз. Нет, господа, закусывать столь необдуманно нельзя. Это нерациональная трата продуктов, дефицит в которых, если мне не изменяет память, до сих пор испытывает две трети человечества.

  Покинув райские кущи, я ступил на грешную землю Клондайка, оказавшись в самой гуще толпы встречающих. Здесь практически не было обычных лиц. Сплошь - точеные или монументальные, без малейшего изъяна и оттого словно неживые, будто видишь не людей, а скульптурный ансамбль, иронии ради установленный перед посадочной площадкой.

  Выбравшись из толчеи, я остановился и поднял голову к небу, надеясь разглядеть в нем то, что так гневалось мной во время спуска с орбиты.

  - Пришелец?

  Я опустил голову. Передо мной щурил хитрым глазом лихой мужичок с нашивками сервиса пассажирских перевозок. Фуражка с окантовкой в шахматный квадрат, пестрая гавайка, свободные шорты да сандалии на босу ногу. Странный персонаж, который бы хорошо вписался в пейзаж курортной планеты. Что он потерял на Клондайке?

  - Пришелец, - уже утвердительно повторил он.

  - Заметно? - я посмотрел на следовавших мимо туземцев.

  - Мы не смотрим в небо, - многозначительно пояснил извозчик. - Такси?

  - В отель, - кивнул я и сунул ему карточку с координатами.

  - Башня Дайка! - присвистнул извозчик, взглянул на меня так, как если бы увидел перед собой кошелек, набитый крупными купюрами, любезно открыл дверь и, подождав, пока пассажир устроится поудобнее, бросил багаж на соседнее сиденье.

  - За идеальной парой? - таксист заложил крутой вираж, бесцеремонно рассматривая меня в зеркало внешнего вида.

  - На рынок выбросили новинки? - полюбопытствовал я.

  - Ого! - хохотнул таксист. - Господин знает толк!

  Мы лихо пронеслись мимо паркующегося кара.

  - Рынок подарил нам в этом сезоне чудесное разнообразие! У меня целых три подруги, верите! Каждая - золото!

  - Охотно верю, - поддержал я. - Хороший человек не имеет права быть несчастливым!

  - Хорошо сказано, - таксист сверкнул рядами белых, идеально ровных зубов. - Вам какие больше нравятся? Брюнетки, блондинки?

  - А кого берут чаще?

  - Тут не угадаешь, - сказал таксист. - Давеча одна дамочка из ваших, пришельских, сразу двух друзей с собой забрала. Так они - по разные стороны спектра. Кто-то целыми гаремами вывозит, для разнообразия, бывает даже - обоего пола. За ваши деньги, как говорится, любой каприз!

  - Рай, - улыбнулся я.

  - Так кажется со стороны, - пожал плечами таксист.

  - Со стороны виднее, - сказал я.

  - Шутите? - спросил таксист.

  - Что вы! - ответил я. - Ни разу.

  Такси вылетело на широкую автостраду и вклинилось в поток каров, заметно снизив скорость.

  - Прошу прощения, но придется малость поплестись, - обернулся ко мне извозчик. - Впереди небольшой завал. Проехать можно только по одной полосе.

  - Что-то случилось? - спросил я, думая над словами собеседника. Завал? В равнинном мегаполисе?

  - Падшие, - процедил извозчик. - Это все они. Не знаю как, по новостям наверняка еще расскажут, но выродки прорвались на верхние уровни и подорвали один из офисов над развязкой.

  - Зачем? - я сделал удивленные глаза.

  - Нелюди же, - ответил таксист. - Я б их, тварей, сразу бы в расход пускал, кабы не ваша Конвенция... Право на жизнь им дали! Тьфу! Нашли кому!

  - Но это же не их вина... - начал я.

  - Ошибка генетиков, сбой в программе маточного инкубатора, - перебил меня таксист. - Слышал я ваши пришельские штучки. Но вот что я вам скажу: вы ничего не знаете и ни черта не понимаете. Падшие - опасны! Несколько раз в неделю в Полисе фиксируют нападения на людей. Выродки выбираются в город по коллекторам и шахтам, грабят, насилуют, убивают. Почему же нам их трогать нельзя? Мне кажется, падшие появляются из-за ущербного генома доноров - из вашего, пришельского, числа. У нас-то ДНК давно корректируют. Встречается такая наследственность, которую и Мать-Колба исправить не может. Так что