сомневаюсь, что сейчас для этого подходящее время... При существующих обстоятельствах...

- Отлично, я получила ответ. - Керри надевает капюшон.

Белая телячья кожа полностью скрывает черты её лица. Две дырочки для ноздрей - единственная уступка человеческим слабостям. Родимое пятно сверкает как императорский пурпур, единственный глаз кажется принадлежащим окровавленной жертве снежной лавины.

Джариус застыл, потеряв дар речи от восхищения. Керри поднимается с дивана, хватает его за волосы и прижимает носом к своей промежности. Он лижет сначала робко, потом входит во вкус. Его язык раздвигает половые губы и проникает во влагалище. Когда он пытается оторвать лицо, чтобы изменить позу, то обнаруживает, что приклеился, как муха к липкой бумаге.

Половые губы Керри начинают раскрываться, словно лепестки орхидеи, обволакивая нос, подбородок и щёки Джариуса. Он отчаянно старается вырваться, упираясь из всех сил в бёдра женщины, и, наконец, это ему удаётся, однако липкая непроницаемая плёнка так и остаётся на лице. Он царапает её ногтями, пытаясь отодрать, но плёнка будто приросла к коже и продолжает распространяться. Когда она затекает в глаза, Джариус падает навзничь и начинает судорожно извиваться.

Маска Керри растворяется, впитываясь в кожу. Застёгнутая металлическая молния падает на ковёр. Запустив руку в промежность, Керри возвращает растянутые половые губы в прежнее положение.

Корчи Джариуса почти прекратились. Его голова, обтянутая белёсой мембраной, постепенно меняет очертания. Под халатом тоже что-то происходит: что-то толкает и теребит расшитую золотом ткань, будто пытаясь выбраться. Наконец на свет показывается кончик чего-то острого. Это птичий клюв. За ним следует голова, а потом и всё тело большого попугая яркой радужной расцветки. Помогая себе крыльями, он выбирается наружу, подскакивает к опрокинутому бокалу и пробует содержимое. Недовольно тряхнув головой, птица бормочет что-то и начинает чистить перья.

Птица за птицей, Джариус перестаёт быть тем, чем он был раньше. Оставив человеческую плоть позади, он начинает множественные реинкарнации в облике иных, более простых существ. Один человек - семь попугаев.

Свежий зимний ветер врывается в комнату из раскрытого окна. Тропические птицы вспархивают на подоконник и поднимаются в воздух, держа курс на оазисы экогенеза, готовые принять новых обитателей.

Словно россыпь винно-багровых родимых пятен на каменном лице, озёра пурпурного биокатализатора разбросаны по всему городу. С высоты птичьего полёта хорошо видно, как оазисы тропической растительности льнут друг к другу, стремясь объединиться в единые сплошные джунгли.

Сияя матовой бледностью кожи в предрассветной мгле, обнажённая женщина шагает вдоль квартала недорогих, но ухоженных домов. Войдя в один из них, она поднимается по лестнице на третий этаж и негромко стучит.

Дверь открывается на цепочку. В щель осторожно выглядывает чёрное лицо - виден лишь глаз, половина носа и рот. Лицо вдруг исчезает. Слышится шум упавшего тела.

Зацепив пальцем цепочку, Керри легонько дёргает. Цепочка лопается. Керри толкает дверь, немного отодвигая лежащую женщину, и проскальзывает внутрь. Она поднимает Оришу и переносит её на раскладной диван. На чернокожей девушке фланелевый халат. Распахнув его, Керри разглядывает остроконечные груди с графитовыми сосками и чёрную дельту лобковых волос. Потом наклоняется и проникает языком в полуоткрытый рот. Ориша приходит в себя. Рывком приподнявшись, она испуганно отползает к спинке дивана.

- Ты скучала по мне, - говорит Керри.

Глаза Ориши готовы выскочить из орбит.

- Подружка, если ты не привидение, то тебе придётся чертовски много объяснять.

- Я не могу рассказать, что со мной случилось. Могу только показать. Я побывала в одном особенном месте и хочу забрать тебя туда.

- Там лучше, чем в этой поганой жизни?

- Лучше. Там чудесный мир, полный зелени и цветов.

- А что я должна сделать, чтобы попасть в твой рай? Продать свою душу?

- Нет, всего лишь лизнуть мою киску.

- Мне это как-то уже предлагали, - фыркает Ориша.

- Всё будет не так, как ты думаешь. Смотри.

Керри опускается на четвереньки и поворачивается к Орише задом. Её манящая влажная щель оказывается прямо перед лицом девушки. Та невольно подаётся вперёд, явно поддаваясь искушению, несмотря на первоначальную реакцию.

- Ещё рано, - предупреждает Керри.

Её тело начинает расплываться, меняя очертания. Ступни и ладони становятся когтистыми лапами, позвоночник удлиняется, вырастая в гибкий хвост, мышцы плеч и бёдер перераспределяются, меняя форму, белая кожа обрастает чёрным мехом. Однако превращение происходит только ниже линии груди. Керри оборачивается через плечо. Ориша не отвернулась в ужасе - наоборот, она не может отвести глаз от прекрасного и загадочного сфинкса.

- Давай. Теперь можешь лизать меня.

Ориша молча слезает на пол, качнув грудями. Керри приподнимает зад, отведя в сторону хвост. Чернокожая девушка закрывает глаза и решительно, будто бросаясь в воду, подаётся вперёд, утыкаясь полными раскрытыми губами в ароматную кошачью щель.

- Да! Так хорошо. Один человек завёл меня недавно, но так ничего и не сделал. Теперь языком.

Ориша отстраняет лицо и высовывает язык, но это уже не её язык, а длинное бархатное полотенце ягуара. Начав лизать Керри, она сама начинает терять привычную форму, становясь всё больше похожей на свою подружку. Потом жаркая волна проходит по телам обеих, распространяясь вверх от границы зверь-человек.

Ягуар-Ориша продолжает вылизывать сладкую слизь, вытекающую из щели Керри. Та низко мурлычет, рычит и, наконец, испускает протяжный торжествующий рёв.

В этот момент дверь распахивается, и в комнате появляется ещё один ягуар, величественный самец. Обе самки, забыв о своих играх, кидаются к нему. Он разворачивается, и все трое сбегают вниз по ступенькам.

Дверь подъезда, уже обвитая паутиной лиан, выпускает их в пышные заросли, залитые жарким золотым светом восходящего солнца. Ящерицы скользят по камням, пёстрые бабочки мелькают в воздухе, попугаи испускают резкие крики, приветствуя начало нового дня. Асфальт под кошачьими лапами сменяется плотной лесной почвой, и три ягyapa исчезают за стеной джунглей, погружаясь в удивительный сон. Глубокий, тревожный, чудесный.