конунга в зятьях.

— Ты погодь, погодь, зятёк! — кажется, ни конунга, ни других викингов нисколько не смущало выяснение семейных отношений в тронном зале дворца при всем цвете общества Веридора, хотя возражений не поступало, напротив, аристократия затаила дыхание, наблюдая за разворачивающимся прямо перед ними бесплатным представлением. — За брошенные по дурости слова прощу тебя охотно, кончай артачиться и поди к жене своей.

— Не взыщи, могучий конунг! Недостоин я коснуться Любогневы! Любовь и обязательства связали навек мою жизнь с другой женщиной…

И тут случилось нечто из ряда вон: Чарли схватил меня за руку и начал покрывать тыльную сторону ладони поцелуями, в перерывах горячо восклицая:

— Вот она, та, что сразила меня в самое сердце!… Жизнь моя!… Дыхание мое!…

Дамы дружно ахнули от такого романтичного поворота "спектакля", кавалеры синхронно подставили руки, чтобы перехватить их на пути к обмороку и паркету. А я хотела было вырвать ладонь из цепкой хватки кузена, но чтоб мне кто-то это позволил!

— Спасай, Николь! Подыграй мне! Мол, нет у меня, несчастно влюбленного, другого выхода… Она ж изведет меня, сестричка! Да даже когда нас с Чернеком двое было, я и то держался из последних сил! Она ж из постели не вылезает! Да после первых суток нашего супружества у меня было чувство, что на не без перерыва три дня пахали!

Нет, ну если все так запущено…

Мельком покосилась на непривычно молчаливого Галахата… и натолкнулась на подобравшегося брата, настороженно взирающего на Любогневу. А та, похоже, на время потеряв интерес к Красавчику, с каким-то гастрономическим интересом рассматривала Его Высочество. Плотоядный взгляд ощупал разворот плеч, намного шире, чем у Чарли, прошелся по подтянутому торсу, не обделил вниманием крепкую шею и, наконец, остановился на лице.

— И я, ведомый желанием доказать всему миру, что достоин своей избранницы, готов сразиться с сильнейшими воинами севера за нее и принять участие в Охоте на невесту! — тем временем закончил свою душещипательную речь Красавчик и наконец оставил мои руки, которые я тут же отняла подальше от него. Не знаю, что меня торкнуло, но почему-то, когда он осыпал поцелуями мои руки, мне на миг показалось, что в зале стало ощутимо холоднее…

— Что ж, раз мой муж собирается бороться за другую, так и быть, я согласна отпустить его, — "смилостивилась" Любогнева. — Естественно, с полагающимся выкупом.

— Да какой выкуп может полагаться за "ублюдыша"?! — возмутился кто-то из северян.

— За молодого, статного, сильного, красивого воина, бывшего моим мужем, полагается выкуп в виде молодого, статного, сильного и красивого воина, который сможет разделить с мной ложе и стать отцом здоровых, крепких детей, — нисколько не смущаясь, заявила Любогнева, медленно и о-о-о-очень выразительно облизываясь на Его Высочество. А викинги позади нее согласно загудели и показательно лязгнули лезвиями топоров. Прозрачный такой намек на последствия пренебрежения конунговой дочкой.

— А я как раз объявлял своему двору, что тоже намерен принять участие в Охоте на невесту и завоевать свою драгоценную Николь, с которой уже предпринимал попытку обвенчаться! — нашелся братец и хотел было заграбастать себе мою ладошку, так же как Чарли, но я, наученная опытом, с самым неприступным видом сцепила пальцы в замок на коленях.

— Но ведь вдвоем вы на ней не женитесь! — зашелся в громогласном хохоте конунг. — Стало быть так и порешим: того из вас, кто не добьется королевишны Северного Предела, возьмет моя Любогневушка! Хей!

— Хей! — хором воскликнули викинги, снова бряцая металлом.

Я уже видела, как раскрылись рты у веридорских дворян, чтобы начать швырять оскорбления в этих дикарей и беспредельщиков, как дворцовая гвардия взяла оружие на изготовку, намереваясь с минуты на минуту вступить в бой с викингами… Но вдруг лицо Галахата прояснилось, а на лице заиграла воистину демоническая улыбка. Понятно, очередная "гениальная идея".

— Так и порешим! — согласно склонил голову Его-почти-Величество, и у всех веридорцев разом улетучился весь боевой дух. — Обращаюсь у вам, могучий конунг славный воин Обух!

— Конунг слушает! — довольно улыбаясь, бородач устремил доброжелательный взгляд на своего очередного возможного зятя.

— На моем веку храбрецы из вашего племени ни разу не прибывали к берегам Веридора. Я бесконечно рад приветствовать отважнейших воинов мира в своем дворце и готов оказать вам любую поддержку, какой бы целью вы ни прибыли.

"Говоря не дипломатическим, а человеческим языком: чё надо?!" — перевела я сама на себя.

— Мой народ благодарен тебе за гостеприимство, Галахат Веридорский, будущий король Веридора, — уважительно отвечал конунг. — А прибыли мы, прослышав о намечающихся Охоте на невесту. Принять участие имеет право любо иноземец, и для моих сыновей будет честью доказать северу свое право забрать самую завидную невесту всего мира!

Какой у меня, однако, титул… Ладно уж, будем соответствовать. Я снова поднялась с трона и, чуть улыбнувшись конунгу, проворковала:

— Я буду бесконечно рада приветствовать и могучего конунга, и его бравых сыновей, и его прекрасную дочь на Охоте.

— Леди, — мне неожиданно галантно поклонились. — Вы достойны лучшего супруга. Уверен, за вашу руку будут бороться женихи со всех уголков мира, — вроде утверждение, но за ним скрывался вопрос: а кто еще участвует?

— Кроме семьи могучего конунга, мой дом, где традиционно и будет проходить Охота, примет южного графа Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон, — вместо меня ответил Саратский Вождь. — Думаю, о нем вы наслышаны.

Конунг явно был наслышан: сразу же нахмурился — сильный соперник, такого со счетов не сбросишь.

— Что насчет соотечественников невесты? Будет кто-то из северян, кроме моего мужа? — вступила в разговор Любогнева, видимо, прикидывая, на кого еще можно будет глаз положить.

Я уж хотела было мстительно ответить, что нет, больше никого не ожидается, так что выбор у нее невелик, но тут…

— Будет! — донесся незнакомый, хрипловатый, будто сорванный голос от дверей. — От Северного Предела за руку леди Николь Монруа будет бороться наместник прибрежного края, лорд Жоффрей дю Голэ!

На миг снова повисло гробовое молчание, в котором был отчетливо слышен стук каблуков о пол. Нашим изумленным предстал… ОН!

… Дальше все происходило без меня: приветствия, расшаркивания, поздравления, дежурные комплименты, вежливые приглашения задержаться и не менее вежливые отказы… Я ничего этого не видела, не в силах оторваться от волевого лица, с крюковатым, явно сломанным носом,