переглядывались, стараясь сообразить, что же это происходит.

Оби-Ван перестал жаловаться, перестал нервничать… Он стал спокойным и каким-то равнодушным. Бент попыталась разговорить друга, подсунув ему его любимые сладости, но, к ее дикому удивлению и шоку Гарена, Оби съел лишь пару ложек мусса с карамелью, а остальное отдал прожорливому Рифту.

Это было… странно.

А еще он смотрел. Украдкой, когда ему казалось, что никто не видит: с какой-то затаенной грустью, словно на давно потерянное, оплаканное и почти забытое сокровище, которое вдруг, совершенно неожиданно, вернулось, но… Острота потери ушла, и теперь он просто не знает, что же делать с привалившим в руки подарком из прошлого.

От этого взгляда, припорошенного пеплом, у Бент стыла кровь, заставляя вздрагивать.

Девочка уже почти решилась на что-то, как наступил тот день, которого все инициированные ждали с надеждой, граничащей с ужасом.

* * *

Турнир.

Бен смотрел на сражающихся, чувствуя себя чужим на этом празднике жизни. Ему не хотелось сражаться. Ему не хотелось махать мечом, выставляя себя напоказ, ему не хотелось видеть хмурого Квай-Гона, притащенного Йодой, ему…

Ему вообще ничего не хотелось.

Нет. Хотелось.

Хотелось сдохнуть где-то в уголке, чтобы весь этот фарс закончился, чтобы…

Он бы все отдал, лишь бы это стало реальностью, но Сила – суровая владычица, и Бен знает, что у него ничего не получится. Даже если он выйдет сейчас на середину зала и показательно самоубьется сейбером, который висит на его поясе уже почти год, с тех пор, как он собрал его, вставив кристалл с Илума, сияющий нежным синим цветом.

Его откачают, или…

Про второй вариант, гораздо более реальный, не хотелось и думать.

Бен стоял как приклеенный, уйдя в себя, не замечая нехороший прищур наблюдающего за ним Йоды. Великий магистр Ордена джедаев тихо похмыкивал, опираясь на узловатую палку. Возвышающийся над ним как башня Квай-Гон, эффектно закутавшийся в робу, вздохнул и тут же вздрогнул, получив удар этой самой палкой по голени.

– Кеноби и Чан! – выкрикнул рыцарь, объявляющий участников, и Бен потащился в центр. Брук злобно ухмылялся. Кеноби не реагировал: по сравнению с врагами, которых доводилось ему встречать в течение… скажем так, очень долгого времени, Чан был всего лишь тлей. Не больше. Он даже на мелкое неудобство не тянул.

Бен взял в руки сейбер, сжимая рукоять ладонями. Самая простая стойка. Брук с резким выдохом опустил меч, но его противник просто сделал шаг влево, синее лезвие нежно подправило падающий изумрудный луч, и Чан словно провалился вперед.

Кеноби легко прочертил линию, делящую противника на две равные части.

– Стоп! – рявкнул рыцарь. – Победитель – Кеноби.

– Нет! – крикнул Чан, краснея. – Нет, это ошибка!

Бен все так же равнодушно стоял, сжимая отключенный сейбер. Йода что-то промычал, хмурясь. Квай-Гон сдвинул брови.

– Я могу идти?

– Еще раз!

Бен пожал плечами. Брук оскалился, становясь в стойку. Он был хорошо обучен. Его техника была великолепна. Но… Мальчишка прыгнул, резко взмахивая сейбером…

Едва заметное движение вперед, прямой укол в сердце.

– Стоп! Победитель – Кеноби!

– Нет! Он не может! Это ошибка! Я – сильнее!

– Раз еще, – неожиданно проскрипел Йода. Бен покосился на гранд-магистра, но ничего не сказал, только скучающе переступил с ноги на ногу.

Брук бросился, не дожидаясь сигнала. Если до этого он действовал, как положено обученному юнлингу, то теперь… Это больше напоминало неуправляемую атаку обычного хулигана, вооруженного палкой.

Кеноби даже не сдвинулся с места.

Сейбер прочертил сложную кривую, и уши Йоды встали торчком. Брука Чана только что расчленили и лишили головы.

– Стоп!

Брук ронял злые слезы, глядя в пустое лицо постоянного противника. Кеноби поклонился.

И пошел прочь.

– Кто тебя научил? – прогрохотал сорвавшийся с места Джинн. – Кто?!

Бен промолчал.

Что он может сказать? Он сам всегда был своим самым лучшим учителем. Его учила война, а она не прощает ошибок.

– У меня нет учителя.

У него действительно нет учителя. Давно. Очень давно. А теперь… и не будет.

Бен смотрел в мрачное лицо Квай-Гона Джинна, своего мастера… Да, когда-то этот человек был его мастером. Оби-Ван Кеноби гордился этим. Он гордился своим выстраданным падаванством, он искренне любил своего учителя, он был готов петь ему хвалу и воскурять фимиам, благодаря за возможность стать настоящим джедаем.

Рыцарем.

Потом он был убит горем, но все равно продолжал возносить Джинна на пьедестал.

Теперь…

Он смотрит в лицо с резкими хищными чертами, напоминающими ястребиные – словно мастер Атару впитал слишком многое из этого стиля, и размышляет над тем, что не чувствует ни любви, ни горя… Ни сожалений.

Все эти чувства ушли: с кровью, с болью…

Со временем.

Кеноби благодарен Джинну за то, что тот все-таки предоставил ему шанс, но он больше не закрывает глаза на его недостатки. Сейчас Джинн переживает не лучший период своей жизни. Он переживает неудачу с Ксанатосом, обвиняя себя в падении ученика… Справедливые, в общем, обвинения. Если бы он чуть меньше раздувал самомнение Ксанатоса. Если бы не был слеп к его недостаткам. Если бы нашел в себе мужество признать, что ученик является отражением учителя…

Если бы.

Квай-Гон Джинн сейчас Серый джедай. Очень Серый. До падения осталась пара шагов, и сделать их легко. Дуку мог бы помочь, исправить ситуацию, но мастер сейчас непонятно где, на очередной миссии, а Йода… Попытки Йоды вырвать тонущего в болоте гранд-падавана слишком своеобразны.

Йода видит путь, но не утруждает себя объяснениями, он просто тыкает пальцем в нужную сторону. Иногда этого мало. Иногда надо тащить волоком, предварительно дав дубиной по голове.

Оби-Ван… Бен Кеноби устал и не хочет быть этой самой дубиной. Ему надоело. Он хочет покоя и тишины… Того, что получить практически невозможно.

– Говорить надо нам, хм-м-м? – протянул Йода, ткнув палкой Джинна.

– Как хотите, мастер Йода.

* * *

Бен идет за магистром и своим так и не состоявшимся мастером, провожаемый сотнями глаз, и обреченно вздыхает.

Опять.

Это происходит опять.

Великая Сила, сколько ж можно-то?

К моменту, когда они неспешно добираются до Зала Совета, этот самый Совет уже находится там в полном составе. Йода садится в кресло, Бен замирает в центре круга, под испытующими взглядами магистров.

Джинн тихо прилипает к стенке, не в силах сдержать свое любопытство. Бен практически чувствует в данный момент тонкую нотку