"Калина красная, калина горькая.
Опять мне выпала разлука долгая.
Разлука долгая, дорога дальняя.
Калина горькая, калина красная..."
Ждать долго не пришлось. Заплаканная Аля вышла со старшим сыном. В дороге женщина сидела тихо, уткнувшись в платок. Пятнадцатилетний Бека рассеянно смотрел в боковое окно. Первозданная красота родного края, смешанный лес, сменявший хвойные и лиственные породы деревьев, широкая темная река Чарыш, вившаяся всю дорогу то отдаляясь, то приближаясь снова, знакомые поселки вдоль дороги, с деревянными могилками на пригорках, - все это наводило сейчас тоску. Не было теперь в этом мире его единственного отца. Вспомнил он добрые глаза и крепкие руки родного человека и никак не мог осознать, что больше их не увидит.
В районном отделении милиции их ожидал все тот же молодой следователь Сивицкий. Он указал им на лавочку у стены слева. Перед лавочкой стоял массивный обшарпанный стол, справа у противоположной стены был старый темный шкаф с бумажными папками. Сивицкий сел напротив на деревянный стул со спинкой и глядя на бумаги на столе обыденным бесстрастным голосом начал говорить:
- В ходе предварительного следствия установить личности, причастные к пропаже вашего мужа не представилось возможным. Был допрошен круг подозреваемых лиц и свидетелей, но это не прояснило ход расследования...
Милиционер продолжал говорить, вставляя в речь много непонятных терминов и сложных выражений. Аля в это время смотрела на него и думала про себя: "Молодой, а умный, однако. Чего это я подумала, будто он дурачок?" Прежде наивное лицо молодого следователя теперь преобразилось и выражало уверенность и знание своего дела.
- Таким образом, начатое следствие по делу вашего мужа, Аргышева Туруша, было приостановлено до возникновения новых обстоятельств. И вот вчера они возникли..., - здесь чеканная речь Сивицкого на мгновение замерла, он оторвал взгляд со стола и продолжил другим, привычным житейским тоном. - В лесу, недалеко от дороги, ведущей в ваше село, егеря обнаружили труп мужчины с признаками насильственной смерти, от ножевых ранений, по описаниям совпадающий с вашим пропавшим мужем. Документов и одежды не было... Сейчас мы поедем на опознание, но должен предупредить, что из-за жары и длительного срока труп сильно разложился. Поэтому, потребуется заключение судебной экспертизы.
Следователь привстал и начал складывать бумаги в сумку. Поглядев на мальчика, он добавил:
- Хорошо, что сына привезли, не надо будет криминалиста везти. Его ногти, волосы и анализ крови отправим в Барнаул, чтобы установить родство.
Дорога до морга при районной больнице оказалась короткой. На металлической тележке выкатили труп. Санитар в белом халате снял накрытую простыню.
При виде останков мужа у Али подкосились ноги, пришлось Беке подхватить маму под руку. Сталин поддержал женщину с другой стороны. Лицо трупа было обезображено, вместо глаз виднелись тёмные ямы. Большие участки кожи отсутствовали, торчали только кусочки посиневшего мяса, а в некоторых местах мясо высохло так, что виднелись кости. Сейчас труп был промыт и обработан, но даже при этом чувствовался неприятный запах мертвого тела.
***
Заключение судмедэкспертов пришло через неделю. Сталин привез копию домой к Аргышевым. В нём значилось, что данные экспертизы с вероятностью 93,1% подтверждают идентичность трупа с образцами анализа Аргышева Белека. В доме были морально готовы к такому повороту событий и покорно приняли вердикт.
Покойного привезли домой. Вызвали родственников Толи. Приехал старший брат с Горно-Алтайска. Он и взял все хлопоты с похоронами на себя. Лицо погибшего решили не показывать, обернули его в белый саван и положили в украшенный синим бархатом гроб. По местному обычаю зажгли в комнате большую керосиновую лампу, которая горела все время, пока приходили люди, чтобы попрощаться с умершим. День и ночь рядом с покойником поочередно дежурили его друзья, а также бывшие одноклассники, некоторые из которых приехали издалека.
Аля сидела в соседней комнате и при каждом выражении соболезнования причитала громко и навзрыд. Всякий раз находились у неё новые слова для оплакивания любимого мужа. Откуда они брались она уже не понимала, происходящее плыло перед ней будто во сне, а в голове стоял туман и безразличная тупость.
Похоронили Толика по всем смешанным христианско-алтайским обычаям, выработанным несколькими последними веками соседства с русским народом, значительную роль в которых составляли старообрядческие традиции переселенцев. Поминали умершего хорошим словом и выпивали за упокой его души. Собралось много народу, пришлось накрывать несколько длинных столов во дворе.
Вася-коммерсант принял активное участие в похоронах. В начале он выплатил семье заработанное Толей, а перед похоронами бесплатно привёз спиртное, напитки и конфеты. Следствие его полностью оправдало, но Вася всем своим видом и поведением демонстрировал раскаяние и сожаление, будто сознавая, что косвенно и он был причастен к смерти Толика.
Денег, что принесли на похороны родственники и друзья хватило на всё, даже осталось на поминки в седьмой день и могильную плиту. Брат и родственники заказали в городе каменное надгробие, установили по алтайскому обычаю в сорок девятый день и помянули вновь по-русски.
***
Прошло три месяца. Наступил морозный ноябрь. Быстроводная река Сентелек спряталась подо льдом и толстым слоем снега. Березы, осины и тополя в деревне и вокруг стояли голые, а на склонах гор темнел хвойный лес, одетый в снежные шапки на макушках кедров и елей.