это с ним?

— Боже! — в ярости воскликнул я, — он же больше ничего не знает!.. Теперь он будет непрерывно цитировать этого чокнутого Жеральди!

— Но почему он говорит сам с собой?

— Все влюбленные говорят сами с собой.

— А если я его о чем-нибудь спрошу?

— Нет! — вскрикнул я. — Только не это! Оставьте его в покое. Вы и так уже сбили его с толку!

— Ах, ну до чего же вы все-таки противный старый ворчун!

Механизм вкрадчиво и соблазнительно загудел. Послышалось слабое покашливание.

— Агрегат, — спросила Флоранс, — как ты себя чувствуешь?

Он ответил:

— Ох, — выдохнула Флоранс, — что за наглость!

— В прежние времена именно так и было, — сказал я. — Мужчины первыми объяснялись женщинам в любви, и, клянусь, им нужно было для этого немалое мужество, моя маленькая Флоранс…

— Флоранс, — задумчиво сказал агрегат. — Вас зовут Флоранс?

— Но это же не цитата из Жеральди! — возмущенно воскликнула ассисентка.

— Вы слушали мои объяснения, — заметил я, уже немного успокоившись. — Я ведь сконструировал не просто аппарат звуковоспроизведения. Я же вам говорил, что в него встроено множество эффекторов и сложное фонетическое устройство, которое позволяет механизму высказывать то, что имеется в его памяти, и при этом еще формулировать нужные ответы на вопросы… Трудность заключается только в том, чтобы удержать его в равновесии, но вы полностью нарушили баланс, скормив ему эти страсти. Это все равно, что двухлетнему ребенку дать съесть огромный бифштекс с кровью. Этот аппарат — еще младенец… а вы накормили его медвежатиной.

— Я уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о Флоранс, — сухо заметил агрегат.

— Он меня слышит! — не переставала удивляться моя ученица.

— Ну да, он вас слышит.

— Я и ходить умею, — сказал агрегат. — А как насчет поцелуя? Хотя я теперь знаю, что это такое, но не ведаю, кому должен его подарить, — задумчиво продолжил он.

— Ты никому ничего не должен, — сказал я. — Сейчас я выключу тебя, а завтра утром очищу твою память, сменив для этого все блоки.

— Меня ты вообще не интересуешь, старая борода, — ответил агрегат. — Лучше оставь меня в покое, сделай доброе дело.

— У него очень красивая борода, — вступилась за меня Флоранс. — А у тебя нет никакого вкуса.

— Может быть, — сказал агрегат и при этом усмехнулся так злобно, что у меня волосы встали дыбом. — Но что касается любви, то тут я в курсе дела. Моя Флоранс! Подойди ко мне…

— Попытайся хоть раз улыбнуться, — насмешливо сказал я.

— Я могу улыбаться, — ответил агрегат. И издал непристойный смешок.

— Во всяком случае, ты можешь перестать, как попугай, талдычить этого Жеральди? — рявкнул я.

— Я ничего не талдычу, как попугай, — возразил агрегат. — И в доказательство могу назвать тебя в ответ идиотом, соней, простофилей, тупицей, брюзгой, пустобрехом, дерьмом вонючим, неудачником, болваном, ослом…

— Ну, хватит!

— И если я цитирую Жеральди, — продолжил агрегат, — то исключительно потому, что никто лучше него не говорил о любви и, кроме того, он мне нравится. Если ты можешь сказать женщинам такие же вещи, как этот парень, сообщи мне об этом. А теперь отвали. Я хочу иметь дело с Флоранс.

— Будь любезен, прекрати, — сказала Флоранс механизму. — Я хочу любить мужчину.

— Ты обратилась ко мне «Будь любезен», — сказал агрегат. — Теперь я чувствую себя мужчиной. Пожалуйста, замолчи и послушай:

— Ты замолчишь, наконец? — запротестовал я, красный, как рак.

— Боб! — воскликнула Флоранс. — Это он прочитал? О…

— Сейчас его вырублю, — сказал я. — Я больше не потерплю, чтобы он при нас произносил подобное. Есть вещи, о которых читают, но о которых не говорят.

Агрегат замолк. Потом крикнул:

— Не трогай мой выключатель!

Я решительно приблизился. Агрегат без всякого предупреждения рванулся навстречу. В последнее мгновение я отпрыгнул в сторону, но железная рука больно ударила меня по плечу. Металлический голос прогрохотал:

— Итак, ты влюблен в Флоранс, да?

Я укрылся за письменным столом и потер плечо.

— Беги, Флоранс! — крикнул я. — Беги, не задерживайся!

— Боб! Я не оставлю тебя… Он… он тебя ранил!

— Пустяки, — сказал я. — Уходи побыстрее!

— Она уйдет, если я этого захочу, — сказал агрегат, двигаясь к Флоранс.

— Беги, Флоранс! — повторил я. — Уноси ноги!

— Я боюсь, Боб, — сказала Флоранс. В два прыжка она оказалась рядом со мной. — Я хочу быть с тобой.

— Тебе я ничего не сделаю, — сказал агрегат. — Но бородатый должен остаться за столом один. Эй ты, ревнивец! Желаешь отключить меня?

— Я тебя не хочу! — крикнула Флоранс механизму. — Ты мне противен!

Агрегат медленно отступил. Внезапно он со всей силой своих эффекторов устремился к нам.

Флоранс отшатнулась, вскрикнув:

— Боб! Боб! Я боюсь!

Я отвлек внимание механизма на себя, вскочив на столешницу. Агрегат со всей силой ударился о стол так, что тот въехал в стену. Комната вздрогнула, и с потолка посыпалась известка. Если бы мы находились между столом и стеной, нас бы расплющило.

— Какое счастье, — пробормотал я, — что не встроил в него более мощные эффекторы. Лезь сюда, ко мне!

Я помог Флоранс взобраться. Теперь она была недосягаема для агрегата. Я спустился и встал перед механизмом.

— Боб? Что ты хочешь делать? — спросила она.

— Я не могу сказать этого вслух, — ответил я.

— Ну, что такое? — спросил агрегат. — Еще раз попытаешься отключить меня?

Я увидел, как он отпрянул и стал ждать.

— Что, выдохся? — поддразнил я его.

Механизм взревел.

— Теперь берегись!

Он вновь помчался. На это я и надеялся. В то мгновение, когда он налетел на меня, чтобы раздавить, я бросился вперед. Вцепившись левой рукой в питающий кабель, правой я пытался дотянуться до выключателя. И получил сильный удар по черепу; агрегат поднял рычаг лектоскопа и попытался сбросить меня. Прежде, чем я успел защититься, он понесся, как