комиссар.

Кое-кто возмущался. Некоторые женщины, предварительно испробовав на нем свои чары, плакали:

— Если только мой муж узнает, что я провела здесь ночь…

— Мадам, наберитесь терпения!

Наконец, когда все постояльцы собрались в коридорах, он вышел из себя, велел им вернуться в свои номера и закрыть за собой дверь.

У него оставалось на все про все меньше четверти часа. Вот-вот сюда нагрянут эксперты с фотоаппаратами и прочим оборудованием. Затем их сменят следователь, представитель прокуратуры, судмедэксперт.

— Это все его вещи? Больше ничего не было?

Бледный хозяин покачал головой. В одном из углов нашелся лишь небольшой чемоданчик. Открыв его, Мегрэ обнаружил туалетные принадлежности да смену белья.

На вешалке висел прекрасно сшитый костюм, серый с металлическим отливом, пальто с хлястиком и мягкая фетровая шляпа с инициалами «Ж.Б.».

В бумажнике лежала визитная карточка на имя Жоржа Бомпара (Париж, улица Миромесниль, 17). Денег нигде не было, не считая мелочи в карманах.

Мегрэ перевернул тело и увидел лицо человека лет сорока пяти, с удивительно тонкими чертами. Особенно его поразила серебристая седина, но контрасту придававшая незнакомцу необычайно юный и в то же время изысканный вид.

— Принесите-ка мне его регистрационную карту!

Хозяин подал ему карту. Она была заполнена на имя Бомпара, и адрес указан тот же, что и на визитке.

— Он пришел один?

— Я только что спрашивал об этом у ночного портье, ведь он остановился у нас в половине четвертого утра. Он был один.

— А где портье?

— Ждет внизу.

— Передайте ему, что я ему запрещаю выходить из гостиницы до окончания предварительного расследования. — При этих словах Мегрэ нагнулся и подобрал с пола шелковый чулок, который сначала не разглядел за ножкой кровати. — Мне понадобится список всех постояльцев, особенно женщин.

Шелковый чулок, судя по всему, сняли не глядя и уронили на пол, как это случается, когда поспешно срывают с себя одежду. Он был телесного цвета, небольшого размера и среднего качества.

Предоставив полицейскому комиссару составлять отчет и встречать представителей прокуратуры, Мегрэ, в пальто, в шляпе и с неизменной трубкой в зубах, вышел из номера. Правда, трубка погасла, а по пятам за ним, словно за полковником, обходящим казармы, следовал хозяин гостиницы.

— Кто здесь? — спрашивал Мегрэ, указывая на одну из дверей.

— Госпожа Женевьева Бланше, сорок два года, вдова, проживает в Компьене.

— Давайте посмотрим.

С первого же взгляда он убедился, что госпожа Бланше носит нитяные чулки, но, несмотря на недовольство этой дамы, заставил ее открыть чемодан и обыскал комнату.

— Вы ничего не слышали?

Она покраснела. Пришлось проявить настойчивость.

— Ну, мне показалось… Знаете, перегородки здесь такие тонкие! В общем, мне показалось, что этот господин был не один и что он… они…

— Что в соседнем номере занимались любовью? — спросил Мегрэ напрямик: он на дух не переносил чересчур стыдливых дамочек.

Затем пришлось разбираться с двумя пожилыми англичанками, у которых оказалось несколько пар новых шелковых чулок: они задумали провезти их тайком через границу и подарить своей племяннице.

Швейцарка с сомнительными документами была отправлена на набережную Орфевр для проверки личности.

Пока Мегрэ не удалось отыскать второй шелковый чулок. Но вот этажом выше он снова увидел девушку, которая уже встречалась ему сегодня на лестнице, и тут же взглянул ей на ноги.

— Как? Вы ходите без чулок? — удивился он. — В это время года?

Дело было в марте, и погода стояла прохладная.

— Я никогда не ношу чулок.

— А вещи у вас есть?

— Нет!

— Вы заполняли регистрационную карту?

— Да.

Он отыскал ее карту. Выписана на имя Селины Жермен, без определенных занятий, проживающей в Орлеане на Ивовой улице.

— Вас зовут Селина Жермен?

— Да.

Он присматривался к ней, удивленный ее явной враждебностью.

— Возраст?

— Девятнадцать лет.

— Вы уверены, что вообще не носите чулок?

Он обыскал номер, переворошил постель, открыл в гардеробе все ящики и вдруг приказал:

— Поднимите-ка юбку.

— Что? Вы в своем уме?

— Пожалуйста, поднимите юбку.

— Ну вы даете! Не боитесь, что я подам жалобу на вас за такое гнусное поведение?

— В этой гостинице убит человек! — отрезал он. — Ну же, не тяните!

На ее побледневшем лице резко выделялись огромные глаза, карие в золотую крапинку, как это часто бывает у рыжих. Сейчас в них отражались презрение и ярость.

— Сами поднимите, если не страшно, — заявила она. — Но предупреждаю: я буду жаловаться!

Мегрэ подошел к ней, коснулся руками ее бедер.

— Вы носите пояс, — решил он.

— Ну и что?

— Это не просто ремешок, сами знаете. На вас узкий пояс с резинками.

— Что с того? Как хочу, так и одеваюсь!

— Где второй чулок?

— Я ничего не знаю.

Хозяин с явным недоумением слушал эту странную перепалку.

— Дайте-ка мне большой разводной ключ! — бросил ему Мегрэ.

Этим ключом он развинтил сливную трубу. И, как и следовало ожидать, вскоре извлек оттуда мокрый комочек, оказавшийся при ближайшем рассмотрении шелковым чулком.

— Поехали, детка! — сказал он невозмутимо. — Потолкуем-ка лучше у меня в кабинете.

— А если я с вами никуда не поеду?

— Едем, я говорю!

Мегрэ подтолкнул ее к выходу. Она упиралась изо всех сил. На секунду он задержался возле тридцать второго номера и приоткрыл дверь.

— Я в контору! — предупредил он только что подъехавшего следователя. — Похоже, у меня есть кое-что любопытное.

В тот же миг задержанная попыталась броситься в сторону. Но комиссар успел перехватить ее руку; тогда свободной рукой она вцепилась ему в лицо.

— Эй, потише…

— Пустите меня! Пустите, я говорю! Вы подонок! Вы хотели меня раздеть… Задрали мне юбку. Вы мстите мне за то, что я не далась вам!

В коридоре захлопали двери. Оторопевшие постояльцы взирали на невозмутимого Мегрэ, державшего девушку за руку.

— Может, хватит орать?

— Вы не имеете права забирать меня! Я ничего не сделала! Мне надо на поезд… — Она не переставала вопить, даже когда он тащил ее вниз по лестнице: — Помогите! Я ничего не сделала!.. Это насилие!

Она явно надеялась, что люди, не разобравшись, в чем дело, кинутся ей на помощь: такое случается чаще, чем можно себе представить. Как-то раз, когда Мегрэ был еще новичком в полиции, его самого здорово потрепали, потому что карманник, задержанный им у выхода из универмага, вдруг заорал:

— Держи вора!

Перед «Северной звездой» уже собрались зеваки. На всякий случай