- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (42) »
крыло.
Потом он отводил его в сторону и шептал ему что-то на ухо.
Когда перепелов собралось около десятка, они расселись вокруг Лилии, попросили и ее сесть и потом первый перепел обратился к ней:
— Ну, теперь расскажите нам…
И подмигнул одним глазом своим товарищам.
Лилия принялась рассказывать.
Она рассказывала про рака, про пауков портных, как раз то, что я уже рассказал читателю.
Когда она кончила, все перепела сказали:
— Гм!..
И поглядели друг другу в глаза.
Потом опять переглянулись и добавили:
— Это удивительно!..
При этом некоторые из них даже привскочили на ноги и хлопнули крыльями.
Затем они опять сели на свои места, воткнули носы в перья на зобу и закрыли глаза.
— Что вы делаете? — спросила Лилия.
Один перепел ответил:
— Мы думаем.
Остальные молчали.
— О чем? — спросила Лилия.
Тот же перепел ответил ей глухо:
— Как вам помочь?
А остальные по-прежнему молчали.
Они думали…
Они долго думали.
Лилии стало казаться даже, что они уснули.
— Вот что! — произнес наконец один из них и поглядел на остальных. — Господа!
Перепела один за другим вынули свои носы из перьев, поглядели на говорившего и спросили:
— Ну?
— У меня в городе живет дядя.
— Ну? — опять сказали перепела, и один спросил:
— В клетке?
— В клетке; только он привык.
— Ну?
— А у него есть скворец-приятель, и этот скворец умеет говорить… Только вы не понукайте, я и так расскажу.
Перепел крякнул и продолжал:
— Я дам мамзель Лилии письмо к дяде, и растолкую ему все, а он скажет скворцу, а скворец замолвить словечко ихнему хозяину.
Тут он обратился к Лилии:
— Вы уж, мамзель Лилия, научите его, как сказать; он сейчас переймет.
И оглянувшись на остальных перепелов, он сказал:
— Так что ль?
— Так, — ответили перепела, — пиши записку.
Перепел написал на листке придорожника записку, вручил ее Лилии и сказал, что проводить ее до заставы.
— Я полечу, а вы идите за мной.
И он, точно, проводил Лилию до самой заставы.
Тут они расстались.
Перепел полетел в поле, а Лилия пошла по улице…
Глава II
аступило уже утро. Дворники сметали пыль с улицы. Между камнями мостовой суетились воробьи и, должно быть, ругались между тобой из-за зерен: громко и сердито они кричали, собираясь толпами, толкаясь и махая крыльями. Лилия пошла прямо по улице. Глаза у нее были широко открыты; она шла тихо, невольно задерживая шаги. Ведь она в первый раз видела город. Правда, улица была застроена маленькими одноэтажными домами, и в них ничего не было такого, что остановило бы на себе внимание городского жителя. Но ведь Лилия родилась далеко отсюда, рядом с камышами. До тихи пор она только и видела эти камыши да ракиты. А когда к ней подошел дворник, с черной всклоченной бородой, с узким потным лбом, приплюснутым носом и жесткими топорщившимися кверху бровями и попросил ее сойти на тротуар, чтобы не мешать ему мести улицу, она остановилась, как вкопанная, и молча смотрела на него, вытаращив глаза и полуоткрыв рот. — Пожалуйте-с на тротуар! — сказал дворник и показал, где тротуар. Лилия перешла на тротуар, а дворник, на минуту оставив метлу, плюнул на одну ладонь, потом сейчас же на другую, опять взял метлу и, сделав ею, как огромной кистью, полукруг по земле перед собой, сразу очутился по колено в облаке пыли. Лилии показалось странным, зачем этот человек с всклоченной бородой решил непременно дышать пылью. Но она побоялась спросить его об этом и, ускорив шаги, поспешно пошла прочь. Когда она шла и слышала за собой шмурыганье метлы по мостовой, она вздрагивала каждый раз, как раздавалось это шмурыганье. Ей хотелось поскорей уйти отсюда, и невольно вспомнились луг, река, камыши и лозняк… — Спать пора! — раздался вдруг недалеко от нее хриплый голос. Лилия остановилась. Голос шел сверху и это обстоятельство поразило ее не меньше, чем самое восклицание. Будь тут где-нибудь по близости луг или поле, тогда бы другое дело; но она стояла у ворот большего каменного дома. — Спать пора! — опять прохрипел невидимый незнакомец и опять сверху. Еще можно было предположить, что перепел как-нибудь случайно залетел в город; но тогда зачем он вверху, а не внизу? Не мог же он, в самом деле, сесть на крышу и кричать оттуда так, по-видимому, беззаботно. И для кого он тут кричит? Кто его понимает? — Спать пора, спать пора! — снова отчетливо донеслось сверху. Но кто же теперь спить? Лилия подняла голову и увидела под самой крышей, рядом с маленьким темным окошком, клетку, обтянутую темной материей. У Лилии был тонкий слух, и она, кроме этих двух слов «спать пора», сейчас же уловила топот маленьких птичьих ножек по дну клетки. Значить, перепел сидел в клетке. А клетка была сплошь обита темным коленкором… Стало-быть, там было темно… Темно, как ночью… — Спать пора! Спать пора! Бедный перепел! Вот почему он кричит «спать пора». И Лилии сейчас же вспомнился дядя того перепела, который дал ей записку. И тот, небось, тоже теперь, сидя в темной клетке, кричит изо всех сил: — Спать пора, спать пора!.. И думает, что солнце уже давно зашло. А солнце давно встало… — Что вы там кричите? — крикнула Лилия по направленно к клетке. Хриплый голос умолк. Слышалось только постукивание ноготков о пол клетки. Потом скрипнула жердочка. Лилия услыхала глухое покракивание, и вслед затем из клетки громко на всю улицу прозвучало: — Помилуйте, что ж это такое, ночь давно, а тут стук, грохот! Спать, спать пора! Ложитесь спать! Господин сыч, если вы тут где-нибудь есть, объясните же им наконец… Спад пора! Спать… — Погодите, — перебила Лилия, — скажите, пожалуйста, нет ли у вас в поле племянника. — И даже два племянника, — ответил перепел. — А нет ли у вас здесь в городе знакомого скворца-приятеля? — И такой есть. А что? — У меня к вам письмо. — От кого? — От вашего племянника. — Гм… — сказал перепел, — тогда передайте его скворцу, он мне- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (42) »