Во-вторых, инспектор Сагг в самом деле запретил показывать труп, и мистер Фиппс отправился сначала в спальню, сказав, что хотя полицейские забрали ключ, но он-то давно взял себе за правило на всякий случай иметь запасные ключи ко всем дверям.

Ванная комната сама по себе не поражала воображение. Длинная, узкая, с окошком – почти под потолком – с матовыми стеклами. Оно было достаточно большое, и втащить в него тело мужчины, вероятно, не представляло труда. Лорд Питер торопливо подошел к нему, открыл и выглянул наружу.

Квартира мистера Фиппса располагалась на последнем этаже почти посередине здания. Окно выходило на задние дворы, где располагалось множество всевозможных построек: сараи для угля, гаражи и так далее. За ними видны были дворы, принадлежавшие следующему ряду домов. Справа стояла очень большая больница Святого Луки, которая, благодаря крытому переходу, соединялась с апартаментами знаменитого хирурга, сэра Джулиана Фрика, руководившего хирургическим отделением новой больницы, но также известного на Харли-стрит как знающий невропатолог с весьма оригинальным взглядом на свой предмет.

Эту информацию мистер Фиппс безостановочно вливал в ухо лорда Питера, вероятно, считая, что присутствие в его квартире представителя столь известной аристократической династии придает особый блеск Квин-Кэролайн-мэншнс.

– Он лично посетил нас утром, – продолжал мистер Фиппс. – Все из-за этого ужасного дела. Инспектор Сагг подумал, будто один из молодых сотрудников больницы мог притащить сюда труп шутки ради, если можно так сказать, ведь у них в прозекторской всегда кто-нибудь есть. Инспектор Сагг утром первым делом пошел к сэру Джулиану и спросил, не пропал ли у них случайно из больницы труп. Сэр Джулиан былочень великодушен, правда, очень великодушен, хотя он уже работал в прозекторской. Но он все равно проверил по книгам, а потом сам пришел сюда, чтобы поглядеть на него... – Он кивнул на ванну. – Он сказал, что, к сожалению, ничем не может нам помочь... Из больницы трупы не пропадали, и этот не похож ни на один из тех, что должны быть или были у них в морге.

– И на больных, надеюсь, тоже? – перебил его лорд Питер.

Мистер Фиппс побледнел от такого намека.

– Я не слышал, как его допрашивал инспектор Сагг, – разволновался мистер Фиппс. – Это ужасно... упаси нас, Господь, но мне даже в голову не пришло такое, милорд.

– Если у них и исчез больной, то сейчас они уже, наверняка, об этом знают, – успокоил его лорд Питер. – Давайте осмотрим труп.

Он вставил монокль в глаз и добавил:

– Вижу, к вам сюда летит сажа. Ужасно неприятно, не правда ли? У меня тоже сажа. Все портит, главным образом, книги. Ну вот, если не хотите, не смотрите.

Он оторвал руки мистера Фиппса от простыни, закрывавшей труп, и поднял ее.

В ванне лежал высокий крепкий мужчина лет пятидесяти. Густые, темные, от природы вьющиеся волосы явно побывали в руках мастера, и от них исходил запах фиалки, легко узнаваемый на близком расстоянии. Мясистое лицо с резкими чертами, с длинным, загнутым, как клюв, носом, с выпуклыми черными глазами, с чувственными губами и открытым ртом с желтыми от табака зубами, было чисто выбрито. Золотое элегантное пенсне выглядело на нем как насмешка над смертью. На голой груди блестела золотая цепь. Руки и ноги были вытянуты, пальцы на руках чуть согнуты. Лорд Питер взял его за руку и, нахмурившись, осмотрел ее.

– А ваш гость – модник, – буркнул он. – Пармская фиалка и маникюр.

Он еще раз наклонился над трупом и просунул ладонь ему под голову. Дурацкое пенсне соскользнуло с носа мертвеца и упало в ванну, лишив мистера Фиппса остатков выдержки.

– Если вы позволите, – простонал несчастный архитектор, – мне сейчас станет дурно...

Он выскочил из ванной, однако успел увидеть, как лорд Питер одним рывком поднял и перевернул тело. Теперь молодой аристократ, склонив голову набок и вставив в глаз монокль, был очень похож на покойного Джозефа Чемберлена, с одобрением рассматривающего редкую орхидею. Поддерживая одной рукой голову, он достал серебряный спичечный коробок, вытащил из него одну спичку, и сунул ее в рот мертвеца. Промурлыкав нечто, вроде обычно описываемого как "ля-ля-ля", он положил труп, как тот лежал вначале, поднял загадочное пенсне и водрузил его ему на нос, чтобы не вызвать нареканий инспектора Сагга. Подойдя поближе к окну, он еще раз посмотрел в него, постучал кругом тростью, которую он, оказывается, не зря принес с собой в ванную комнату. Ничего особенного не приметив, лорд Питер закрыл окно и присоединился к мистеру Фиппсу, поджидавшему его в коридоре.

Мистер Фиппс, до глубины души тронутый вниманием младшего сына герцога, позволил себе, когда они вернулись в гостиную, предложить гостю чаю. Стоявший возле окна и наслаждавшийся видом на Баттерси-парк, лорд Питер уже готов был согласиться, но тут в конце Принс-оф-Уэльс-роуд показалась перевозка. При виде нее лорд Питер вспомнил о важном свидании и, торопливо распрощавшись, покинул мистера Фиппса.

– Моя матушка просила передать вам свои соболезнования, – сказал он, энергично пожимая руку мистеру Фиппса. – Надеюсь, в скором времени вы опять сможете поехать в Денвер. До свидания, миссис Фиппс, – крикнул он прямо на ухо старой даме. – О, пожалуйста, не трудитесь меня провожать.

Однако ему не удалось уйти незамеченным. Едва он вышел на улицу, как подъехала перевозка и из нее вышел инспектор Сагг с двумя констеблями. Инспектор что-то сказал остававшемуся сторожить дом полицейскому и подозрительно посмотрел в спину удалявшемуся лорду Питеру.

– Милый старина Сагг, – с чувством проговорил юный аристократ, – старый дружище! Как же ты ненавидишь меня сейчас!

Глава 2

– Прекрасно, Бантер, – сказал лорд Питер, с удовольствием усаживаясь в роскошное кресло. – Я бы и сам не справился лучше. Данте... "Четыре сына Эймона"... И вы сэкономили мне шестьдесят фунтов. Великолепно! Итак, Бантер, на что мы их истратим? Подумать только, шестьдесят фунтов, которые принадлежат нам и за которые не надо отчитываться. Гарольд Скимпоул сказал бы, что сэкономленные шестьдесят фунтов – это выигранные шестьдесят фунтов, и я всерьез намерен их истратить. Что нам нужно? По вашей части? Как насчет того, чтобы кое-что обновить?

– Если ваша светлость, в самом деле, желает... – Бантер умолк, наливая выдержанный бренди в хрустальную рюмку.

– Ну же, Бантер, не будьте ханжой. И нечего говорить так, будто вы сейчас объявите, что обед подан. Пусть голос у вас Иакова, но руки-то Исава. Не подумать ли нам об усовершенствовании вашего священного чулана?

– Вот если бы двойной анастигмат с набором запасных линз, –