в бинокль, - с одышкой проговорил незнакомец, появляясь наконец из-за высокой стены ярколистого падуба. Его блестящий черный цилиндр и широкий плащ-накидка с фиолетовой подкладкой сразу бросились мне в глаза. Экий эксцентрик, не хуже нашего – вырядился ведь точно на парад! Ни в Париже, ни за его пределами не встречала я подобных личностей.

Незнакомец снял шляпу, поклонился и уже хотел было поцеловать мне руку, но я вовремя ее отдернула. Вишь еще чего не хватало! Ничуть не смутившись, однако, он с улыбкой обратился к моему несмышленому питомцу, заведя с ним речь на чуждом для меня наречии. И примечательно, что Пуаро всё уразумел – довольно пространный его ответ не только не развеял моих сомнений, но лишь усугубил их, приведя меня в полнейшее замешательство.

- Ты… ты что за чепуху мелешь? – вскинулась я. – Если вы оба намерились надо мной потешаться, так уж хотя бы не здесь и не при нынешних обстоятельствах! Я хочу знать, куда меня занесло.

Мой непримиримый тон несколько охладил пыл молодого человека, и он снова отвесил мне поклон, принеся извинения за свою нетактичность.

- Вы находитесь в стране Западных ветров, или Мериламии, - по-французски отрапортовал он. – А меня зовут Арчи Стайл. Поскольку вы новоприбывшие, мой дом – ваш дом. Сейчас мы в полумиле от городской черты, и моя коляска также в вашем распоряжении.

Я покрутила у виска: маскарадные костюмы, вымышленное название невесть какой страны, коляска – точно мы в восемнадцатом веке… Всё это здорово попахивало психическим расстройством.

- Никуда мы, сударь, с вами не поедем! – заявила я. – Вы, поди, из дома для умалишенных сбежали, так вам туда и дорога. А что касается нас, то мы и сами с усами. Франция – она везде Франция. Не пропадем.

Пуаро осторожно потянул меня за штанину.

- Не во Франции мы, - несмело возразил он. – Это и вправду страна Западных ветров. Здесь люди с животными почти что наравне. Иначе чем объяснить, что я с тобой разговариваю?

Сей факт отрицать было никак нельзя. Но и с действительностью мириться я не собиралась.

- Значит, с ума сошли мы оба. И я, и месье Стайл.

Господин в цилиндре усмехнулся.

- Вам меня не запутать! – с угрозой проговорила я. – Ступайте прочь, месье! Ступайте, ступайте! Мы с Пуаро и не в такие переплеты попадали, мы – бывалые.

Пёс засверкал на меня своими черными глазками-пуговицами из-под косматых бровей.

- Как знаете, - пожал плечами Арчи. Лихо развернувшись на каблуках и взметнув край плаща, он зашагал к деревьям. – Чтобы выйти на дорогу, двигайтесь по восточной тропе, всё время прямо, - добавил он. Когда я подняла голову, чтобы еще раз взглянуть на этого странного джентльмена, его и след простыл.

Теперь, когда он скрылся, я явственно ощутила запах скошенной травы и впервые поразилась краскам теплой еще осени. Пуаро смотрел на меня как на врага народа, и хмурился, точно дождевая туча. Но мне было не до его претензий. Следовало свернуть и понадежнее упрятать купол воздушного шара да как-то замаскировать гондолу, чем я и занялась. Ветерок легко касался моих волос, словно бы подбадривая; мирно шелестели золотые и рубиновые кроны, а по небу тянулись вереницами белесые лоскутья облаков. Наконец, спустя час или два, останки аэростата худо-бедно упокоились под грудой палых листьев. Корзину я оттащила к кустам и прикрыла сверху ветками, какие удалось собрать.

- Арчи советовал идти по восточной тропе, - пробормотала я, в изнеможении присев на валун и сверившись с компасом. – Вон она, восточная… Леший ее знает, куда она заведет. Нет, двинемся, пожалуй, на запад. Сумасшедшим верить нельзя, они ведь нарочно обмануть могут. А меня не проведешь.

Итак, решили держать путь на запад. Вернее, это я решила, а Пуаро упирался всеми четырьмя лапами, рычал да фыркал, пока я тянула его за поводок.

- Свободным животным в свободной стране удавок на шею не нацепляют, - кряхтел он. Честное слово, молчал бы лучше подобру-поздорову!

Узкая, неприметная тропка тем временем бессовестно заползла в гущу колючего кустарника. В результате – порванные штаны, исколотые ноги и напрочь испорченное настроение. Пуаро злорадствовал.

- Ты по-прежнему полагаешь, что мы на родине? Слишком уж ты самоуверенна.

- Мы во Франции, мой друг, и сейчас я это докажу, - сквозь зубы процедила я.

Он проронил что-то по поводу людей, которые не верят в чудеса, когда мы очутились на обочине глинистой укатанной дороги. На противоположной стороне высился, шелестя и поскрипывая, густой, непроходимый лес. Всё-таки обманщик этот Арчи. Ушлый тип. При мысли о том, что предположение мое оправдалось, я воспрянула духом. Надейся только на себя – и будет тебе счастье. Даже Пуаро волей-неволей признал мою правоту.

Однако не сделала я и нескольких шагов по заветной дороге, как позади, совсем рядом, заржала лошадь, вынудив меня отпрянуть. Мимо, наподдав коню шпорами, промчался рослый всадник в коричневом кафтане. Крикнув в мой адрес что-то нечленораздельное, он ускакал прочь, а я подивилась его странному диалекту и с оторопью взглянула на Пуаро. Может, и в самом деле, не Франция это?

- Что стоишь, рот разинув? – важно сказал тот. – Пора уж и двуколку остановить. Вон, катит.

- На такси не похоже, – растерянно пробормотала я.

- Такси – не такси, а до ближайшей деревни, глядишь, довезет.

Я ненавидела голосовать на дороге. Это занятие почему-то представлялось мне унизительным и недостойным. Казалось, проще самой соорудить какой-нибудь четырехколесный драндулет, чем просить помощи у кого бы то ни было.

Но вот, двуколка притормозила, седеющий извозчик уставился на меня, как на инопланетного пришельца, однако не в этом суть. Из слов его я не поняла ничегошеньки! Ни звука. Зато Пуаро, смерив меня надменным взглядом, без малейшего стеснения разъяснил ему нашу проблему.

Старик развел руками и снова произнес какую-то абракадабру. Пуаро ему ответил – на том и распрощались.

- Он сказал, что на борт кикимор не берет, - сказал мне пёс.

- Это я, что ли, кикимора?!

Мало того, что проголодалась, устала, как последнее парнокопытное, ванная по тебе плачет, – так еще и кикиморами всякими обзывают! Хочешь – не хочешь, а вскипишь с досады. Вот я и вскипела – пнула придорожный камень, а потом – как у женщин водится – в слезы. Даже не заметила, что к нам подчалил экипаж с седоком, причем седоком довольно учтивым.

- Что у вас стряслось? Вам помочь? – на чистейшем французском обратился он ко мне. Но, поскольку в тот момент меня трясло, точно в лихорадке, а с уст