- Я хочу, чтоб она понесла наказание и больше никогда не встречалась с моей женой, – голос Дэниела был полон решимости.
- Понимаю и разделяю твои чувства. Не беспокойся, я обо всем позабочусь, – Император, кажется, не испытывал горячности собеседника, но был тверд.
Между мужчинами повисла пауза, и я уже хотела уходить, когда вновь услышала голос Императора.
- Ты так и не признался ей?
Ответом ему послужила тишина. Дверь была прикрыта до маленькой щелки, которая не оставляла мне возможности разглядеть говоривших, поэтому оставалось лишь гадать о том, что происходит внутри.
- От меня не укроется ни что и мне не нужны слова, чтоб понять истинные чувства, но другие менее прозорливы, – молчание и снова голос Императора. - Она все еще сомневается.
Я различила какой-то шорох и, чтобы не быть застигнутой врасплох, вернулась в комнату. Обдумать услышанное не успела, Дэниел пришел следом и, увидев меня сидящей на кровати, облокотился спиной на стену недалеко от входной двери.
- Ты не спишь? – его голос был уставшим, впрочем, как и облик.
- Тебя ждала.
Он не ответил, лишь убрал руки в карманы брюк.
- Я слышала ваш разговор с Императором, - не стала ходить вокруг, до чертиков надоели недомолвки, - не весь, наверное, но слышала.
- Какую же его часть? – мужчина оставался спокойным или делал вид.
- Кто эта женщина? – перешла сразу к сути.
Муж не стал делать вид, будто не понимает о ком идет речь: «Одна из Верховных. – увидев, что такой ответ меня не устроит, продолжил, - Ирис очень амбициозна и, да, она хотела бы занять твое место».
- У вас что-то было?
- Нет, меня не привлекают подобные женщины.
- Она вела себя, как брошенная любовница.
- Ирис одержима своей страстью и не приемлет поражения. Ее не столько прельщаю я сам, сколько перспективы от этого брака.
- Но это ведь невозможно!
- У нее были свои мысли на этот счет.
Мне стало легче, одну умалишенную я переживу, но расслабляться еще было рано.
- В чем ты должен мне признаться?
Мне показалось или он на самом деле вздохнул с облегчением, как будто даже рад, что не придется больше молчать и можно раз и навсегда все выяснить.
- В своих чувствах, – здесь Дэниел сделал паузу, внимательно смотря на меня, - я никогда не изменюсь: не стану покладистым и нежным и не начну нести романтический бред. Я такой, какой есть. Мой характер закалялся веками и это твердыня, на которой держится мое существование.
Пожалуй, впервые за все это время муж был со мной откровенен, и я прозрела. Он боялся. Боялся, что моя ранимая натура всегда будет жаждать другого поведения: возвышенного и в чем-то сентиментального, а свойственная мне мечтательность не даст спокойно жить в реальности со своим супругом и будет уносить к чужим берегам. В глубине души он не находил покоя от того, что я могу не принять его в истинном виде. Дэниелу не пристало сомневаться в чем-либо, и неуверенность в надежности и постоянстве моих чувств была его ахиллесовой пятой.
- Меня вполне устраивает мужчина, уготованный судьбой: гордый, своенравный, но уже очень любимый, – последнее я проговорила почти шепотом.
Он быстро подошел ко мне и присел рядом. Ему хватило одного мгновения, чтобы заглянуть в мои глаза и увидеть в них подтверждение только что сказанных слов. А дальше была ночь любви. В ней всего хватало сполна: чувств, желаний, страсти, откровенности, но любовь была первостепенной. Она вела нас и открывала двери преданности, близости и доверию. Через три месяца мы узнали радостную новость, что скоро станем родителями. Эта весть осчастливила не только семейство Прест, но и весь мир Верховных, который с замиранием сердца ждал появления на свет будущей Императрицы.
