силами стараясь смягчить удар от падения на бетонную плиту смутного настоящего. В их числе был и я.

Причины, которые держали меня в городе, были просты и заурядны. Практически все, кто бросился в поисках теплого пристанища, вернулись назад. Из их рассказов следовал только один вывод — без денег на собственное жильё там делать тоже нечего. Аренда квартиры забирала львиную долю небольшого заработка, а цены на недвижимость в городке стремительно приближались к нулевой отметке, не давая возможности приобрести её в другом месте. Вторым фактором была моя специальность. Некогда заслуженная и произносимая с гордостью профессия сталевара стала менее значимой, чем почтальон или молочник. Лишь только в общение с людьми старшего поколения, я чувствовал и видел в их глазах уважение к моей бывшей работе. Для меня не было большой проблемой удалить серу из металла, победить фосфор и выпустить любую марку стали, от обычной рядовой до высокопрочных. Но с таким узким направлением ты не нужен там, где время развернулась вспять, навстречу 19-му веку, навстречу ремесленному труду.

В это время каждый становился сам за себя, стараясь не рассказывать о своём заработке на жизнь. Кому-то было просто стыдно за своё достоинство, а кто-то считал, что появится конкурент. Вечерами на улице уже не было слышно шума веселых компаний и стоило только солнечному свету покинуть город, как в наступивших сумерках открывал глаза мелкий криминал, в большинстве связанный с тем, что плохо лежит. Кто, собравшись в небольшие группы, а кто просто соорудив себе тачку, по немного начали разбирать завод на металлолом. Но и этот небольшой доход вскоре закончился. Теперь, в заброшенных цехах и между ними можно было встретить спортивных молодчиков, которые, без всяких объяснений сразу начинали избивать добытчиков лома. Поставленные удары, ломая носы и челюсти, а в лучшем случае просто оставляя темную синеву под глазами, играючи сыпались на головы, отбивая желание следующего посещения территории завода. В конце концов, кто жил на улице, ведущей к проходным, и подружившиеся с бессонницей, всё чаще по ночам стали замечать черный фургон в сопровождении двух джипов. Они заезжали в промышленную зону и через час, в том же составе и порядке, покидали её.

По всему периметру, за бетонным забором, иногда можно было услышать рычание служебных собак, а железнодорожный заезд с северо-западной стороны полностью зашили листами металла, оставив только единственный вход на завод через бывший центральный пропускной пункт. То, что здесь наладили подпольное производство, в городе никто не сомневался, споры рождались только касаемо продукта. Начальник местной полиции вместе с мэром уже давно пустили всё на самотёк, оставив только важный вид, испорченный за последнее время оттеками на лице, свидетельствующие о проигранной борьбе печени с алкоголем и пряча в карманах дорогих пиджаков дрожащие не по возрасту кисти рук.

В какой бы части городка я не находился никак не мог отделаться от непроизвольных бросков взгляда в сторону сталеплавильного цеха. Ностальгия за местом, где были сделаны первые шаги настоящей взрослой жизни, не покидала меня. Именно там привили те принципы и законы, когда о тебе просто говорят, он настоящий мужчина. Именно там научили с улыбкой смотреть на кричащих истеричных представителей сильного пола, мысленно переводя их в категорию слабого. Постоянная близость к жидкому, накрытого огненным одеялом, металлу, заставляла принимать разные и не очень приятные ситуации проще. В такие моменты иногда чувствуешь себя старым мудрецом, который никогда не будет делать из мухи слона, опираясь на утверждение, что главное — это спокойствие. Сталь не любит суету, и ты тоже начинаешь её тихо ненавидеть.

На заводе я не был с его закрытия, а не примкнуть к батальону сборщиков металлолома мне помог старый друг. Имея собственный бокс около дома, Иван занимался установкой газобаллонного оборудования на автомобили, производя иногда небольшие ремонты. Несмотря на то, что его бизнес также сбавил обороты в это время, он, доведавшись о моих трудностях, предложил потрудиться подмастерьем. Заказы не отличались стабильностью, и только по телефону, вечером, я узнавал о наличии работы на завтра. Пусть это был небольшой и непостоянный заработок, но его вполне хватало на жизнь, и даже позволял мне после очередной установки баллонов выпить две или три баночки холодного пива. Во время работы мы постоянно обсуждали и комментировали происходящее вокруг, находя много общих тем для разговора. Конечно, не обошли стороной и то, что сейчас происходит на заводе. Слухов по городу ходило много, но включая логику, всё чаще приходили лишь к одному выводу, что так охраняться, словно секретный военный объект, может только производство наркотиков. Это было идеальное место.

Помню, как я, находясь в смотровой яме гаража и закручивая в неудобной позе болты крепления, услышал небольшой рассказ Ивана, занимавшегося под капотом двигателем, который спокойным голосом, как будто ставил перед фактом, сказал:

— Ты знаешь, давно не ходил на охоту, а вчера взгрустнулось. Достал ружьё, почистил и думаю, пройдусь в подлесок, может, парочку фазанов подстрелю иль зайчишку. Последний раз был в той стороне месяцев десять назад, и ты знаешь, не могу это объяснить. Вроде всё, как всегда, но поведение птиц, зверей, какое-то странное.

— Они что, строем ходят? — с улыбкой спросил я.

— Да, нет. Тут другое дело. Вчера Чак учуял зайца и рванулся, я следом. Смотрю, он стоит, как вкопанный и даже начал немного пятиться назад. Моя первая мысль — гадюка. Я бегом к нему, а там заяц, который не то, что не дрожал, он даже не собирался убегать, а просто лежал и смотрел на него. И только когда подошел поближе, «косой» соизволил подняться и медленно, не подпрыгивая на задние лапы, а перебирая их, направился в сторону леса.

— Я думаю здесь всё понятно. Скорей всего травма позвоночника.

— Не буду спорить, вполне возможно. Но как ты объяснишь это. Небольшая стая пернатых, облепившие одно дерева, когда приблизился к лесу, не сорвались вверх, предупреждая о моём появлении, а наоборот, словно спелые яблоки, только не по одному, а все вместе, осыпались с веток. Честно, я такого не видел никогда.

— Даже не знаю, Ваня, что сказать. Но думаю, здесь найдется вполне простое объяснение. Может, поклевали всей бандой что-то не то или в воздухе была доза какого-нибудь усыпляющего газа, который человек переносит легко, а для маленькой птички это уже чересчур. В конце концов, магнитные бури. Много можно найти причин.

— Не знаю, дружище. Но мне кажется, здесь что-то другое. Помнишь