заставить тело хоть как-то расшевелиться. Вдруг где-то вверху, на уровне моей груди, начали мигать несколько голубых огоньков, и раздался не громкий пищащий звук. Следом за голубыми огоньками, вдоль моего тела начали поочередно включаться другие лампочки. Теперь моим глазам хватало их мигающего света, что бы разглядеть не большое пространство вокруг меня. Я лежала под стеклянным колпаком, стены были украшены орнаментом различных значков, некоторые светились серебристым светом, другие оставались черными.

Тонкая сетка-паутинка, мерцала над поверхностью моего тела, создавая нечто вроде кокона, который начинался с плеч и шел вниз до самых ног. Футболки на мне не было, остались ли джинсы, я не знала, но очень хотела это узнать. Я опять начала дергать головой, и лампочки снова замигали сильнее, а серебристый кокон засветился более ярко. Вероятнее всего, лампочки были индикаторами моего движения, и если я и дальше буду их провоцировать, ко мне может подойти кто-нибудь и объяснить где я. Примерное после 10 минут бесконечной тряски головой, зрение начало расплываться. Теперь уже лампочки над моей головой неистово мигали, и вновь раздался тот же приглушенный писк.

Где-то с боку видимо открылась дверь, потому что сразу стало светлее, и на пол упала чья-то тень. Она стала двигаться в моем направлении. Очень хотелось узнать кто это, но было трудно сфокусировать свое зрение. Единственное, что я видела из своего неподвижного положения, так это то, что стоящий возле меня человек – мужчина и он быстро нажимал значки на крышке стеклянного купола.

Так значит, мне это не показалось, там, в проулке, надо мной склонился мужчина. В помещение было все так же сумрачно, и лица его я разглядеть не могла. От его прикосновения некоторые лампочки выключались, затем исчез серебристый кокон, и я почувствовала тяжесть собственного тела. Появилось покалывающие ощущение в руках и ногах, и все мышцы в теле судорожно сократились. Я вскрикнула от боли в боку.

Мужчина поднял на меня взгляд.

- Вам больно?

Я не поняла, был ли это вопрос или утверждение, но в боку, куда попала пуля, нарастала боль, словно туда сунули горящий факел и из глаз брызнули слезы.

- Очень – почти шипя, протянула я.

Мужчина быстро нажал несколько символов, и из потолка стеклянного колпака вновь появились серебряные нити. Они переплетались и создавали защитный круг над моим боком. Практически сразу огненная боль стала стихать.

Он вновь поднял на меня взгляд.

- Так лучше?

Я просто кивнула.

- Я вернул вашему телу подвижность, но постарайтесь как можно меньше двигаться. Вы были сильно ранены, когда я вас нашел, и потеряли много крови, но теперь вашей жизни ничего не угрожает.

- Спасибо - промямлила я.

Мужчина повернулся, собираюсь уходить. Наконец-то, шок прошел, и я, буквально подпрыгнула на столе где лежала и попыталась сесть, чем опять вызвала взволнованное мигание датчиков. Незнакомец резко оторвался от замысловатой картинки символов на панели в стене.

- Какой у вас родной язык?

Его вопрос меня удивил, но все же ответила.

- Английский.

- А я только что с вами говорил тоже на английском?!- продолжил он.

Опять не поняла, был ли это вопрос или утверждение, но он окончательно сбил меня с толку, и я забыла, про что хотела сказать.

- Да – ответила я и вместе с тем покачала головой в знак согласия.

- Тогда почему вы причиняете себе боль и беспокоите аппарат? Я ведь попросил вас лежать спокойно.

Он рассматривал меня. Нет, не мое тело или грудь, как делают большинство мужчин, он всматривался мне в лицо, пытаясь что-то увидеть или понять.

– Как только вы выйдете за радиус действия лучей, боль опять вернется - твердо заверил спаситель.

Я приподняла голову так , чтобы видеть о чем он говорит. И тут поняла, что лежу перед незнакомым мне мужчиной в одном лифчике, слава Богу, джинсы и даже босоножки так и остались на мне, но моего спасителя этот факт не сильно волновал. Мне вдруг стало так неловко в его обществе.

- А где моя футболка? – поинтересовалась я.

- Я сжег ее – коротко ответил парень - Она была вся в крови.

- У вас есть одеть что-нибудь другое? не могу ходить полуголой - я выжидающе посмотрела на него, ожидая чисто мужской реакции на мой вопрос. Но он так же спокойно осмотрел меня с ног до головы и произнес.

- Слово “нагота” характеризует собой полное отсутствие одежды. Ваша нижняя часть тела полностью прикрыта, а верхняя хоть и лишилась части прикрытия, но тоже защищена. Кроме того, любая ткань помешает заживления вашей раны.

Я практически подавилась словами от такого заявления. Потом из моего горла вырвался смешок, и тело стало сотрясаться от приступа смеха. Лампочки опять нервно замигали, но я не могла остановиться. Комичность этого странного разговора довела меня почти до истерики и из глаз брызнули слезы.

Мужчина подошел ко мне ближе, и на его лице отобразилось сильное удивление. Он явно не мог понять, почему я смеюсь или возможно принял за психичку. Незнакомец нагнулся еще ниже, практически вплотную к стенке купола надо мной, и у меня появилась возможность рассмотреть его. Светло-каштановые волосы до плеч обрамляли красивое лицо с правильными и мягкими чертами, глаза были необычно яркого нефритового цвета, полные чувственные губы.

- С вами все в порядке? Почему вы плачете?

- Да все нормально - ответила я, успокоившись, - Это просто странная реакция на стресс.

Необычный браслет, если это вообще был браслет, на его руке начал мерцать. Это сразу привлекло его внимания. Он быстро выпрямился и пошел к открытой двери, а затем плотно закрыл ее за собой. Я опять осталась одна в полной темноте. Мысли в голове крутились как детская карусель, вдруг, одна четкая мысль остановила все другие. Я лежала на столе, вела непринужденную беседу с неизвестным странноватым мужчиной и не знала, где нахожусь. Это место точно не было похоже на больницу. Приподняв голову, крикнула:

- Эй, мистер, вы еще там? - но стеклянная оболочка опять поглотила звук, и он вряд ли получился настолько громким, что бы его можно было услышать в соседней комнате, с плотно закрытой дверью.

Я знала лишь один способ привлечь внимание к себе - слегка сдвинуться в сторону от серебряных лучей.

«Наверное, я стала мазохисткой»