тогда нужны старейшины? — Неподдельно удивилась Пелагея.

— Как на что? Чтобы мешать мне.

— Ясно, — кивнула супруга с усмешкой. — Все равно не вижу смысла переживать. Пришлых ремесленников да соплеменников можно в леса отправить на зимовку.

— Нельзя, — покачал головой Ярослав. — В том то и дело, что нельзя. Иначе бы я уже стал плодить малые поселения вокруг Гнезда. Но это — плохая идея. Ты просто не понимаешь, какие над нами сгущаются тучи. Викинги…

— Викинги? — Перебила Пелагея мужа. — Ты же их разбил. Куда им теперь?

— Я разбил одного их конунга. Дом Скьёльдунг оказался уничтожен. Но это ничего не значит. Знаешь сколько там еще этих домов? Знаешь, сколько драккаров они могут выставить? Сотни полторы-две. Это если прямо вот сейчас все вместе выйдут. А так — по двадцать-тридцать драккаров могут регулярно выставлять в походы на нас. А то и больше. Поступок герцога Саксонии приведет только к одному — через нас и Ладогу пойдет больше караванов с награбленным. И наши поселения станут еще более соблазнительной добычей. Не только для викингов, но и для других соседей. Тех же хазар. С каждым днем на Гнездо облизываться будут все больше и больше. А значит нам нужно стремиться всемерно укрепиться. А это невозможно без увеличения количества рабочих рук в одном месте. Здесь. А их нечем кормить… замкнутый круг получается…

— Можно избавиться от лошадей, что ты завел. Сорок всадников-недорослей — это никуда не годиться. Баловство.

— Если бы. — Покачал головой Ярослав. — Это наши глаза и уши в походе. Без коней очень туго нам придется. Даже таких убогих.

— Да, но сколько жрут эти лошади! И не только травы. Ты ведь их и зерном кормить вздумал!

— Подкармливать.

— От того не легче.

— Вот от того и печалюсь. Думаю — где можно взять столько корма. А ведь скоро на заработки к нам будут не только кривичи[2] приходить. От них труд и польза. А от меня что? Как я их прокормлю? А надо… И две тысячи надо, и три… И где их всех размещать? На улице под дождем? А зимой?

Пелагея промолчала.

Ярослав же еще несколько минут сокрушался, а потом попытался вытянуть из супруги совет. Может быть она что знает или что предложить может?

Требовалось в самые сжатые сроки где-то добыть хоть какой-нибудь еды, чтобы прокормить всю ту толпу, что образовалась и стремительно росла у него под рукой. И укрепление строить. Потому что без укрепления в поход не пойти. Рискованно очень. Ты за порог, а к тебе гости. А без похода покоя не добиться. В обороне победы не добыть. Да и вообще — пора уже переводить все на совершенно другой уровень. Все эти первобытные игры Ярослава совершенно достали.

Как там было в древней компьютерной игре? Накопив совокупность технологи можно и нужно перейти в более совершенную эру. А он все топтался в первобытности. И Ярославу отчаянно хотелось уже сделать этот level-up и выбраться из до крайностей опротивевшей ему этой чертовой варварской эпохи. Не так, чтобы ему было это зачем-то нужно в каком-то идейном плане. Нет. Ему было плевать на светлое будущее и прочие глупости. Просто в совсем уж архаичной среде совершенно невозможно заниматься серьезными делами. Общество еще слишком примитивно во всех смыслах этого слова. Ни украсть и не покараулить. Даже крепость нормальную не построить — выкручиваться надо. Народ в округ пока не созрел и не вполне понимает ценность хороших укреплений. А даже если и понимает, то не хочет напрягаться с их возведением. Крепость ведь не сарай. Усадьбу укрепленную — еще куда ни шло. Но крепость… тем более большую и серьезную? Да ну… Вот Ярослав один лбом и пытался пробить эту стену звенящего непонимания.

Он ведь по осени что думал? Правильно. Строить себе нормальный маленький замок самого обычного типа. Из римского кирпича[3]. Но то — по осени. С тех пор ситуация изменилась. И теперь эта идея была напрочь лишена смысла. Ему нужно было теперь что-то большее. Вместительное и просторное, чтобы заселить всех своих людей и укрыть их имущество. Маленький красивый замок — замечательная вещь… только очень маленькая. Слишком маленькая. Да и в плане постройки весьма недешевая. Не в деньгах, нет. В человеко-часах и, как следствие, в еде. А еда и время были для него теперь важнейшими стратегическими ресурсами. И крайне дефицитными. Особенно еда хорошая, а часы квалифицированного труда.

Ярослав в свое время, во время увлечения военно-исторической реконструкцией, с головой погрузился в варварскую культуру IX–XI веков. Он жил ей. Он грезил ей. Он мечтал проявить себя в бою. Он жаждал личной славы. Набегов. Поединков. Грабежей. Там. В XXI веке. В котором после всех этих игр он отправлялся спать в уютную квартирку, предварительно приняв душ и «заточив» что-нибудь вкусное из холодильника. А здесь, в середине IX века, он просто не понимал, что делать со всем этим варварством. Оно было таким бестолковым… таким примитивным… таким глупым… во всем… в законах, в обычаях, в нравах… Красивых. Да. И весьма романтичных. Но жить они не помогали. Ему во всяком случае. Ему было плевать на то, к чему стремились местные вожди и правители. Особенно племенные. Потому что ему требовалась крепость. Ему требовались хорошо дисциплинированные и снаряженные юниты для ее защиты. Ему требовалось нормальное стабильное производство. И покой, предсказуемый покой, который позволял хоть что-то планировать. И это — не говоря уже о горячей ванне, удобном сортире, вкусной еде и мягкой постели без клопов и прочих непрошенных сожителей.

Да, какой-то уровень удобств он себе уже обеспечил. Какой-то. Однако бесконечно далекий от того, какой был у него там… в прошлом, ну, то есть, в будущем. Только окунувшись по самую маковку в древность, Ярослав смог понять, что там, в XXI веке, несмотря на все проблемы, был настоящий золотой век человечества. А здесь… все еще царствовали темные века…

Ярослав только здесь, в разгар IX века, и сумел повзрослеть, отбросив флер того романтичного бреда, которым жил раньше. Избавившись от инфантилизма и нерешительности. Здесь закон — твой топор и верное копье. И каким бы душевным человеком ты ни был, но выжить, не замаравшись в крови, можно было только прозябая в самом ничтожестве. А если ты жаждал себе хлеба с икрой, то извольте и резать, и убивать, и грабить, и прочими непотребствами заниматься. Потому как ресурсов крайне мало, а желающих их отжать — толпа.

Да, кто-то скажет, что мы все умрем. И он будет прав. Когда-нибудь, как-нибудь,