объедалась всякой дрянью (в основном, бутербродами и сладостями). В общем, вела такой образ жизни, словно запрограммировала себя на самоуничтожение. Но на фоне недавней смерти Юли, все эти проблемы казались такими смешными и глупыми. Просто вполне себе взрослая девушка не может взять себя в руки – именно так себя ощущала Олеся, ковыляя в разношенных тапках до ванной. Оттуда она, вся мокрая, после душа, направилась к холодильнику, где из еды оказалась только одна шоколадка и та горькая. Затем, перекусив тем, что было, Олеся наспех оделась и поехала на похороны Юли. Хотя даже не была уверена, стоит ли ей там появляться.

Так или иначе, Олеся прибыла на кладбище, и сомнения всё еще переполняли её. Она старалась их побороть, молча продвигаясь мимо могильных плит, к толпе, собравшейся возле гроба Юли.

К счастью, Олесе удалось затеряться среди зевак, коих собралось не мало. Она невольно просочилась сквозь толпу, поближе к гробу, где лежало тело Юли. Ладони девочки были сложены одна на другую, а под большим пальцем левой руки красовалась татуировка в виде крохотного сердца. Олеся никогда не понимала, почему некоторые люди так любят уродовать и мучить свое тело. Но думать об этом слишком долго ей и не пришлось. Вскоре её окликнула Жанна Александровна:

– Ты что тут делаешь? – Жанна старалась говорить как можно тише. Но для Олеси её слова звучали также громко, как молоток, забивающий крышку гроба. Она смутилась, будто вся толпа, собравшаяся в тот день на кладбище, смотрела на неё в ожидании ответа. (Впрочем, так казалось лишь ей). И она не знала, что ответить в свое оправдание.

Бывшая руководительница дала ответ за нее:

– Уходи сейчас же!

– Оставайтесь, – вмешался высокий мужчина средних лет с проседью.

Затем он поздоровался и представился дядей Юли, и он же являлся её опекуном.

– Юля упоминала, что вы помогали ей по английскому, – сказал он. – Так что оставайтесь!

Но Олеся решила уйти, заранее поблагодарив его и попрощавшись. Она не хотела никого смущать своим присутствием. А еще больше она не хотела смущаться сама, но никак не могла это прекратить.

К тому же её внимание привлек тощий парнишка, с которым Юля когда-то делила одну парту. Он вел себя не как все остальные – прятался за стволом дерева, будто хотел остаться незамеченным. И надо признаться, у парнишки это почти получилось. Слишком уж он был худым, как тростинка. Затем, не дождавшись окончания похорон, он направился прочь, стараясь затеряться среди могильных плит. Олеся поспешила за ним.

– Постой! – крикнула она ему вслед.

Его имени она не помнила и даже не пыталась запомнить. Чужие имена её мало интересовали. Она запоминала лица, слова, характер, но только не имена. Но всё же парнишка остановился, скорее, из любопытства, и удивленно посмотрел на неё.

– Ты же сидел за одной партой с Юлей Никитиной? – проговорила Олеся. Это единственное, что она помнила о нём.

– Бывало, – ответил он, уже собираясь уйти.

– Вы с ней общались? – остановила его Олеся.

Он кивнул и присел на камень. После короткого молчания он спросил:

– Вы знаете, как она умерла?

– Немного.

– А я всё сам видел.

Он опустил голову вниз.

– Можешь не рассказывать, если не хочешь.

Но он посмотрел на Олесю, и по его взгляду она поняла, что он твердо намерен ей об этом рассказать. Ему просто необходимо было с кем-то поделиться.

– У нас была пробежка, – начал он, – на физ-ре.

Затем он пересказал ей все, что было в тот день и час на стадионе, не упустив ни единой мелочи. Когда он, наконец, закончил, он несколько секунд помолчал и добавил:

– Говорят, она отправилась антидепрессантами. Это всё из-за него.

– Из-за кого?

– Да так…

– Из-за парня?

– Не было у нее парня, – выпалил он, будто его задевала сама мысль об этом. Затем после недолгого молчания добавил:

– Ей нравился один… Какой-то Петр. Она все время о нем говорила: Петр то, Петр это. Он был старше её.

– Кто-то со школы?

– Нет, – протянул парнишка, – они познакомились в «Магнолии», кажется.

– Где?

– В клубе, где он всё время тусуется. Сами знаете, зачем туда парни ходят.

Олеся кивнула, хотя пока не спешила с выводами.

– Я ей говорил с ним не связываться, – продолжал парнишка, – она не слушала. Я думаю, она из-за него умерла.

– Он обидел её?

– Не знаю. Кинул, наверное. А может, что похуже.

«Несчастная любовь, – подумала Олеся, – что может быть хуже в подростковом возрасте».

– Ты видел этого парня?

– Да, он как-то заезжал за Юлей в школу на своем форде допотопном.

– Что за форд? Цвет? Номер?

– Да, откуда я знаю. Какой-то старый, красный, – подумав несколько секунд, он добавил: – Не впечатляет! У него на заднем окне какие-то наклейки странные.

– Какие именно?

– Да какой-то медицинский юмор. Фигня, короче.

– А его самого описать можешь? – поинтересовалась Олеся.

– Нет, я его не разглядывал. Но он, наверное, красавчик. Так Юля говорила.

– Высокий? Накаченный? Стройный?

– Не знаю.

Такое описание вряд ли помогло бы Олесе найти Петра.

– Есть у него какие-то особые приметы? – поинтересовалась она.

Парнишка лишь пожал плечами.

– Может, тату? – предположила Олеся, вспомнив татуировку на ладони Юли.

– Точно! Они набили одинаковые татушки.

– В виде сердца?

Парнишка удивленно посмотрел на нее.

– Откуда вы знаете?

– Догадалась, – улыбнулась она.

Пока она еще не знала, как найдет этого Петра, но найти его ей очень хотелось. Возможно, он и вправду, знал, почему умерла Юля. Или даже подтолкнул её к смерти. Теперь Олеся была не единственной обвиняемой. И разговор с Петром, как ей казалось, помог бы ей перестать обвинять себя. Вдруг виноват только он…

Она распрощалась с парнишкой, и недолго думая, позвонила Кристине с предложением сходить в ночной клуб «Магнолия». Там она надеялась встретить Петра. Хотя, конечно, шансов на это было совсем немного, но попытаться стоило. Пусть такие места Олеся на дух не переносила, и её подруга прекрасно об этом знала. И даже когда они вместе пересекли порог клуба, Кристина не могла поверить в происходящее.

– Обычно тебя в такие места не затащишь, – говорила она, пытаясь перекричать музыку.

– Мы здесь по делу, – ответила Олеся, продолжая жадно искать в толпе Петра, вернее, парня, подходившего под его описание. А из описания она знала лишь, что он красавчик. А красота понятия растяжимое, особенно мужская красота.

– Хватит так крутиться, – заметила Кристина. – Ты как в первый раз в