- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (39) »
в такое крошево,
что, ей-богу, Бостон не стоит месс…
И чернеют тучи, как кляксы Роршаха
на нависшем своде стальных небес.
Занесла ж меня в этот кэб нелёгкая!
Я же мог бы выбрать другой, поди…
Не бубни, таксист, о проблемах, окая,
да потише сделай свои CD.
Поражай другого своими темами
и кляни бурлацки свою баржу…
Да, у нас с тобою похожи демоны,
только я своих при себе держу.
Разве что — в стихи, непрямой наводкою,
я гоню их ближе к Большой Земле…
Еле слышно тянет лучком с селёдкою
от салона старого «Шевроле».
Недосказанное
В то время и в средних широтах гуляли пассаты,
в то время деревья, как водится, были большими…
Размеренный пульс окончания семидесятых
стучал, как поздней нам сказали, в застойном режиме.
Уже д'Артаньян возвратил королеве подвески,
и Гоголь уже написал о летающей панне…
Я помню девчонку с мальчишкой. Обычных. Советских.
Живых, остроумных и слывших душою компаний.
Им были ещё неизвестны объятия сплина;
для них в партитуре нашлись энергичные ноты:
они хохотали и пили дешёвые вина,
они бесподобно умели травить анекдоты.
Но только они попадали в одно помещенье —
как будто бы свет выключался в большом кинозале…
Планета на эти часы прекращала вращенье,
и словно по прихоти мага, слова исчезали.
И воздух сгущался, как жар вулканической Этны;
Они замирали, друг друга коснувшись случайно…
Меж ними струилось молчанье, как дым сигаретный,
и всем очевидна была их неловкая тайна.
А рядом — горбушки, стаканы да шпроты. Аскеза.
А рядом — лились из колонок битловские нотки…
Но стоила мессы их странная кома together,
смесь боли и счастья, смятенный отрезок короткий.
Любовь и такою бывает — пугливее лани.
И тех, кто в себе её носит, никто не осудит…
Полгода спустя он бессмысленно сгинет в Афгане.
Она выйдет замуж.
Но помнить, наверное, будет.
Осень двух континентов
Зонты — забудем, покровы — сбросим, продлим агонию до конца.
Ах, осень, осень, твой свет несносен и неподвижен, как взор слепца.
Пытайся вспомнить, откуда шёл ты; зачем, куда, из какой страны…
Из ста цветов нам достался жёлтый, цвета другие — упразднены.
Ищите бога не в дебрях блога; насквозь просвечен дверной проём…
Еще немного, совсем немного — и это станет вчерашним днём.
Для всех приверженцев спортрежима, для всех, кто с томной хандрой дружил,
ты снова, осень, непостижима, как жизнь на Марсе, как «Дыр бул щыл».
Девчонка в парке читает Олби, с обложки смотрит морской пейзаж…
Шизофренический ртутный столбик берёт рекорды на абордаж.
Два континента попали в сети, горазд на выдумки ибн Хоттаб…
В индейском лете и бабьем лете найди отличья. Одно хотя б.
В похожих путах Дубна и Сохо, близки Торонто и Геленджик…
Всё в этой жизни не так и плохо, набрось улыбку на скорбный лик.
Звуча лубочно, златая осень в альбоме года строчит сонет…
Ах, осень, осень, твой свет несносен…
Но без него нам не выжить, нет.
Королевство
Вместо за́мков — тысячи замко́в.
За замка́ми — змеи и мангусты…
Государство плавленых сырков.
Королевство квашеной капусты.
На вопрос: «To be or not to be?»
так и нет ответа, хоть ты тресни.
Не привыкнув к санкциям на песни,
передохли в гнёздах воробьи.
Бодро рапортует Атоммаш,
как полезны ядерные свалки.
Под победный похоронный марш
заняты клопами коммуналки.
Перманентно болен поводырь
чем-то для здоровья безопасным.
Нежно льнёт к немногим несогласным
белая несмелая Сибирь.
Остаётся сжаться до нуля
и винить карманные заплаты
на предмет отсутствия рубля
до заветной долбаной зарплаты.
Кухонька, санузел и альков —
как у всех. Не густо и не пусто…
Королевство квашеной капусты.
Государство плавленых сырков.
Трое
Давным-давно — считай, в палеозое —
я Старый Свет сменил на Новый Свет.
Поладил и со штилем, и с грозою, как всякий
жизнелюб и жизневед. Я не попал в две сотни
«самых» в «Форбсе», кумира не творил ни из
кого. Зато не стал я и осадком в морсе. Застыл
в серёдке. Словно большинство. Смотрел кино
Кар Вая и Ван Занта, мирил в душе Америку и
Русь и — как-то жил. Без антидепрессанта, чем
до сих пор застенчиво горжусь. Не собирал я
ни значков, ни нэцке, семейство — рядом, и
отец, и мать… Но вот друзей — полузабытых,
детских — мне почему-то стало не хватать. Я
знал об их путях — из Интернета, из бойких
впечатлений третьих лиц… Не так уж наша
велика планета, по сообщеньям перелётных
птиц. И, побродив с кредиткою в онлайне да
заплатив положенный калым, я причастился
к изощрённой тайне грядущей встречи со
своим былым. Спустя лишь месяц — словно
фото в раме: дождался я. Готов. Смотрите все.
Баулы с неданайскими дарами и самолёт на
взлётной полосе.
Ещё чуть-чуть — и разойдутся тучи. Я в мыслях
весь полет прокоротал… Мой первый друг —
неистово раскручен: машины, нефтебизнес,
драгметалл, евроремонт, Армани, дом, охрана…
Немыслимо. Практически астрал.
И вспоминать сегодня как-то странно, что в
прошлом я с ним в шахматы играл. Он с детства
был застрельщиком. Буяном. Повсюду — в
эпицентре. На волне. И в детских играх был он
д'Артаньяном (меня Атос устраивал вполне).
Потом он встретил Люду (или Лиду?), зачем-то
переехал в Краснодар, ну а потом совсем
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (39) »