Прозрачная капсула ловко метнулась от подслеповатого спутника, чиркнув по геостационарной орбите, просочилась сквозь пелену облаков, нырнула под грозовой фронт.

Дет Моесс удовлетворённо хмыкнул, не поймав пеленга патрульной службы.

Капсула зависла над ночной стороной планеты, и, выбрав место посадки, юркнула в полутьму.

— Три ноль, три ноль, — сонно доносилось из ретранслятора, — примите экстренное сообщение.

Капитан патрульной службы Сне Гурка, дёрнул чёрными пушистыми кисточками на острых ушках, потянулся к кнопке приема.

— Три ноль у аппарата, — широко зевнул.

— Три ноль, в ваш сектор прибыл несанкционированный катер, необходимо предотвратить посадку, чтобы избежать контакта с аборигенами и, в случае необходимости, произвести зачистку. Как поняли? Приём.

Сне Гурка удивлённо изогнул бровь: какого квартозианского окуня сюда припёрло нелегала?

— Вас понял. Сообщите код нелегала.

— Семёрка.

Капитан поморщился: семёрка — это глюк. А глюк — это волдырь на заднице, чёрт бы побрал эти приграничные секторы.

Сне потянулся к динамику, надо «обрадовать» команду:

— Внимание, общий сбор в рубке. Код «семь». Миссия — вытащить глюка с Земли до того, как Земля станет глюком. Всем ясно?

Моесс просканировал поверхность. Ментальная активность на планетке очаговая, логическое мышление аборигенов ассоциативное, высокая склонность к иррациональному мышлению. Ментограмма яркая, аж глаз режет. «Что там у них происходит, интересно?», — равнодушно спросил сам себя. Он пролетел чуть дальше, нашёл местечко поспокойнее. Прямо норка тихая — ни тебе местных, ни тебе патруля, ни матушки с её вечными кулинарными экспериментами, от одной мысли о которых сводило желудок, а в горле сворачивалась колючим комом едкая слюна.

Моесс потянулся, стряхивая воспоминания, и сладко зевнул.

— Искин, режим сна, — тихо скомандовал он. Тут же почувствовал, как навигаторское кресло принимает горизонтальное положение, из бортиков выдвигаются мягкие полигласовые пластины, принимая эргономичную форму и укутывая тело пассажира в прочный изотермический кокон.

«Спать, сорок часов спать», — сладко подумалось перед погружением в приятную дремоту.

Сне распределил исследование секторов между членами команды:

— Зои, Трыш, вам достаётся сектор один, — он очертил большую полусферу в районе северного полюса. — Ксю, забирай экватор от сюда до сюда, — он провёл указкой, выделив нужные широты. — Себе забираю вот эту обширную область, — он указал на тёмный континент. — В помощь ко мне поступают старпом Зуяба и Зырк, вы прочешите территорию от океана вглубь континента. Встретимся вот в этой точке, — капитан выделил горную цепь поперёк континента и отметил красным флажком точку, удобную для посадки.

— Какие указания в случае поимки глюка? — Зои, высокий сверианец, с квадратной головой и наголо бритой челюстью, хмурился: холод он не любил, от местного покрова, именуемого аборигенами снегом, у него слезились глаза, а на коже проступали сине-зелёные пигментные пятна, делающие его похожим на рептилоида.

— Нейтрализовать. Учитывая проворность товарища, нейтрализовать немедленно, попытки к бегству пресекать жёстко, — капитан задумался. — И это, ребят, не следите там. Чтобы зачистку не пришлось проводить.

Зуяба изучал выгрузку данных по сектору поиска.

— Капитан, в нашем секторе в ближайшие дни неспокойно. Аборигены отмечают большой всепланетный праздник. Здесь — особенно активно. Взрывами окрашенных пороховых снарядов, лентами, ряжеными, традиционной трапезой с употреблением в пищу ядовитой смеси и горючих жидкостей.

— Как называется праздник-то? — капитан нахмурился: это существенно ухудшает дело, глюк может мимикрировать, может притворяться кем угодно, чем больше объектов, тем сложнее его будет найти. А в толпе вообще не выловишь.

— Новый год. Действующие лица: старик с бородой в красной шубе, девочка с белыми косами, зайцы, фольклорные элементы типа злодеек-женщин по имени… Йа-га, — Зуяба с трудом выговорил сложное слово, — говорящие зайцы, коты, ну и мелочь всякая типа супераборигенов, аборигенов-кошек, аборигенов-пауков… Брр. Сразу вспомнил арахнопода Кселуса, которого конвоировали прошлым секстебрём. Местным, видимо, голову сносит, раз они в таких наряжаются. — Его передёрнуло.

Капитан задумался.

— Надо вывести нашего нелегала за пределы населённых пунктов и там изловить. Другого выхода не вижу. Если он, конечно, окажется в этом секторе.

Зуяба подвигал челюстями, недовольно шмыгнул носом:

— Готов поклясться, что подлец окажется именно в нём. Окологуманоидные развлечения — его стихия.

— Я не хочу к бабушке, не хочу, не хочу, не хочу! — Инга верещала на всю проезжую часть. От хорошо поставленного сопрано не спасали ни задраенные стёкла автомобиля, ни окрики мамы, ни удивлённые взгляды водителей и пассажиров соседних машин, застрявших, к несчастью, в предновогодней пробке на выезде из столицы.

— Инга, ты ведешь себя некрасиво. Минус один подарок от нас с папой, — Рита старалась быть спокойной. Покосилась на Андрея, тот хмуро изображал, что дочкина истерика его не касается, что он даже не слышит её. — Ты-то что молчишь? — Рита наклонилась к нему, чтобы быть уверенной, что он её расслышал. Муж плотнее сжал губы, промолчал. — Понятно, — Ритка откинулась на спинку, — снова мне разгребать.

— Не хочу в эту дурацкую деревню! — скандалила дочь. По её миловидному лицу, туго заплетённым тёмным косичкам с ярко-малиновыми бантами и общему виду прилежной отличницы и не скажешь, что этот ребёнок способен на такую отчаянную истерику.

Не поворачиваясь к дочери, тихо, но отчётливо Рита проговорила:

— Ещё один звук, и на вокальный конкурс ты не поедешь, — сказала, положила руку себе на колено и выставила указательный палец. В следующую секунду добавила к нему средний, потом безымянный и, наконец, мизинец.

Четыре секунды.

Истерика прекратилась. На заднем сидении воцарилась тишина. Рита победно покосилась на мужа, тот впечатлённо изогнул бровь и скривил губы.

— Так нечестно, — дочь надула губы, уставилась в окно. — Вы мне не оставляете выбора. А выбор делает человека, то есть меня, человеком.

— Скажите пожалуйста, мы уже философскую базу под свои истерики и выкручивание рук родителям подвели, — Рита деловито поправила полушубок. — Но выбора в данном случае у тебя, действительно, нет.

— Вот я и говорю — нечестно.

— Это жизнь, детка, — мать вздохнула. — А она вообще несправедлива.

Ехать к свекрови на Новый год Рита