наводнений и отложений в мелководных морях. Значит, не камень или что-то еще рациональное грызло Дихолтера, а что-то холодное и очень неправильное внутри него.

— Этого достаточно, Ди? — задыхаясь, спросил Кернес. Его футболка без рукавов посерела от пота.

Дихолтер наклонился вперед.— Сойдет, — согласился он. Кернес отпрянул от взрывчатки в руке Дихолтера.— Перегони джип через гребень холма и открой капот. Этого провода достаточно, чтобы дотянуться до него.

Пока его шурин пытался подчиниться, Дихолтер опустился на колени в траншее и выполнил свои приготовления. Сначала он вставил капсюль-детонатор в отверстие на конце динамита. Затем он осторожно вставил взрывчатку в прорезь, которую Кернес проделал в скале. Тяжелая вощеная бумага и наполнители из опилок, нитрата аммония и нитроглицерина были горячими и легко деформировались. Многие люди не знали, как пользоваться динамитом; они растрачивали силу взрыва впустую. Дихолтер не хотел взрывать курган, но будь он проклят, если не сделает этого правильно, если вообще сделает.

Когда динамит был воткнут в скалу, здоровяк набросал сверху земли и ногами плотно утрамбовал образовавшуюся кучу. Тонкая проволока торчала из земли, как тень от травинки. Дихолтер повесил моток провода на ручку кирки, используя ее как свободное веретено, чтобы размотать провод, пока он шел к джипу.

— Так достаточно далеко от заряда? — спросил Кернес, с опаской оглядывая курган.

— Если только по-настоящему большой кусок не упадет прямо сюда, — сказал Дихолтер, безмолвно радуясь нервозности собеседника. — Господи, это всего лишь одна шашка, даже если она эквивалентна шестидесяти процентам.

Кернес пригнулся за джипом. Дихолтер присел на корточках впереди. Он был защищен от взрыва выступом холма. Он поднес оголенный конец одного провода к отрицательному полюсу аккумулятора, затем прикоснулся другим проводом к положительному полюсу. Но ничего не произошло. — Черт возьми, — сказал он, с силой ткнув проводом в полюс, чтобы пробить белую коррозию на нем.

Динамит взорвался с громким ударом.

— О, Господи! — крикнул Кернес, вскакивая на ноги. Более опытный Дихолтер сгорбился под бейсбольной кепкой, в то время как грязь и крошечные осколки камней дождем сыпались на него и джип. Наконец, он встал и последовал за своим шурином. Тот, что поменьше ростом, теперь ругался и пытался левой рукой смахнуть грязь с головы и плеч; в правой руке он держал батарейный прожектор.

Едкий черный дым клубился в яме, как клубок змей. Дерновые стены траншеи выглядели так же, как и до взрыва, но земля, утрамбованная зарядом, исчезла, и открытый край каменной плиты разлетелся вдребезги. Поскольку известняк не мог ни сдвинуться, ни сжаться, удар сломал его так же основательно, как падение с двадцатифутовой высоты.

Кернес наклонился над отверстием и схватил кусок камня, чтобы отбросить его в сторону, и тотчас динамитные пары обвились вокруг его лица. Кернес закашлялся и задрожал, и на мгновение Дихолтеру показалось, что его компаньон потерял концентрацию. Затем Кернес снова вскочил на ноги, обмахиваясь лопатой, чтобы быстрее разогнать дым, и воскликнул: — Ей-богу, Ди, там действительно что-то есть! Ей-богу!

Дихолтер, нахмурившись, ждал, пока Кернес разгребал завалы. Немного поднапрягшись, лезвием можно было раскрошить край плиты на кусочки размером с кулак, как трехмерную головоломку. Еще больше грязи попало внутрь, но ее легко было вычерпать. Само отверстие оставалось небольшим, потому что единственной полостью в скальной породе была неглубокая, размытая водой, впадина. Она шла под уклон так постепенно, что даже после того, как с верхней плиты был отрублен двухфутовый зубец, в полости едва хватало места, чтобы просунуть руку.

Дым рассеялся. Кернес отсыпал последнюю лопату земли и гравия, а затем отбросил инструмент в сторону. Опустившись на колени так близко к отверстию, как только мог, и, оставив место для прожектора, он начал обыскивать полость. — Черт возьми, — вдруг сказал Кернес. — Черт возьми! Он попытался дотянуться левой рукой, но обнаружил, что там слишком мало места, и отодвинул фонарь в сторону, так как он уже нашел предмет мысленно. Луч прожектора коснулся травинок, затененных от Солнца, — скорее это был цвет, чем освещение.

— Посмотрите на это, Дихолтер! — закричал Кернес, отползая назад. — О, Боже!

— Я уже видел черепа, — кисло сказал черноволосый человек, разглядывая обесцвеченную кость, которую его шурин держал за глазницы. Нижняя челюсть отсутствовала, но взрыв, казалось, не причинил большого вреда. Разве что передние зубы…

— Там есть что-то еще, — буркнул Кернес.

— Тогда они мои, — резко ответил Дихолтер.

— Я что, черт возьми, сказал, что это не так? — потребовал Кернес. — И вы можете вытащить это сами, — добавил он, глядя на свою рубашку, испачканную грязью и потом.

Больше Дихолтер ничего не сказал. Он осторожно лег на свежую землю и направил луч прожектора себе за голову. В неглубокой впадине виднелись и другие кости. Взрыв потряс их, но их порядок был слишком точен, чтобы какое-нибудь крупное животное могло сорвать с них плоть. Действительно, пучки кожи и сухожилий, все еще цепляющиеся за бедра, указывали на то, что даже мыши не входили в гробницу. Точность укладки «камень к камню» была удивительно безупречной.

За костями поблескивал металл. Дихолтер приметил его место и потянулся вперед, так что его плечо сильно прижалось к неровному краю плиты. Он ожидал почувствовать отвращение или внезапный страх своего детства, но полость была сухой и пустой даже от смерти. Его запястье скользнуло по ребрам, и он подумал, что предмет за ними был слишком далеко. Затем его пальцы коснулись его, коснулись их, и он осторожно их вынул.

Кернес перестал рассматривать череп на солнце под разными углами. — Что за чертовщина у тебя там, Ди? — осторожно спросил он.

Дихолтер и сам не был уверен, поэтому промолчал. Он держал две половинки полой металлической капли, похожей на слезинку, длиной шесть дюймов. Снаружи она была черного цвета, и казалась пузырящейся, внутри же сферическая полость была не больше ореха гикори. Сопрягающиеся поверхности и сама полость были насыщенного серебристого цвета, без единого пятнышка и гладкие, как линзы фотоаппарата.

— Одна из них моя, — резко сказал Кернес. — Череп и половина всего остального. Он потянулся за одним из кусочков.