веретено окутало бедную Жасмин...
Наступило утро. Буря стихла и снова тишина заполнила песчаное пространство пустыни. Огромный холм, на котором еще вчера стоял караван Махмуда Бальхи, исчез. На его месте рябилась равнинная поверхность дюн. Застывшие волны простирались до самого горизонта. И лишь едва заметный холмик чуть возвышался на гребне
Глава 4 Среди мертвых песков пустыни
По бескрайним просторам песчаного моря пустыни плыл караван Махмуда Бальхи. Седьмой день пути подходил к концу. Закутанные по самые глаза путники ехали молча. В небе с каждой минутой сгущалась синева, а лучи заходящего солнца рисовали на песке длинные тени путешественников. Абу с удивлением рассматривала эти темные движущиеся силуэты. Затем она стала на четвереньки и, покачиваясь на горбе верблюда, захихикала, указывая на свою увеличенную тень. А тень и вправду была смешной и напоминала странное гигантское насекомое с вытянутыми ногами-спицами. Алладин молча наблюдал за шалостями своей неунывающей обезьянки. В первые дни пути путешественники разговаривали друг с другом. Они рассказывали истории из своей жизни, полной опасностей и приключений. Но с каждым днем люди становились все более угрюмыми. – Пустыня забирает наши силы, – сказал верблюжатник Хаджив, глядя на приунывшего Алладина. Хаджив был опытным путешественником, почти всю жизнь он провел на караванных дорогах пустыни. Его скуластое лицо было темным и сморщенным от безжалостного солнца и сухого ветра. Во время пути он подбадривал новичка Алладина и без конца повторял, что самое ценное и прекрасное в жизни – вода. Алладин с тоской поглядывал на свою пустеющую кожаную флягу. ...Неожиданно тишину нарушили какие-то u странные гортанные крики. – Странно... – задумчиво произнес верблюжатник. –Это крики черных орлов. Но откуда им здесь взяться? А через мгновение черная колеблющаяся туча пронеслась над головами путешественников. И опять воцарилась тишина. Но теперь она казалась зловещей и напряженной. Караван еще некоторое время двигался в темнеющем песчаном море. Но вот последний луч багрового солнца погас за холмом. Путники остановились на ночлег. Они расставляли шатры, которые белели во мраке приближающейся ночи. Хаджив подошел к Махмуду Бальхи. Купец сидел на верблюде и с высоты холма наблюдал, как движется хвост его длинного каравана. Животные, подгоняемые людьми, медленно переставляли ноги, скованные усталостью. – О, Господин, – обратился верблюжатник к Махмуду Бальхи, – зря остановились мы здесь. Это гиблое место. Этот остров смерти называется Чащей Львов. Махмуд Бальхи гневно посмотрел на верблюжатника. – Не сердись, о великий купец, – продолжал Хаджив, – посмотри на этот солончак. Это цветок Черной пустыни. Мы сбились с пути... – Ты ошибаешься, верблюжатник. К старости твои глаза уже плохо видят, а чутье притупилось. Это не Чаща Львов. Да и сбиться с пути мы не могли. Не в первый раз едем, – раздраженно ответил Махмуд Бальхи. Алладин стоял неподалеку, снимая поклажу со своего верблюда, он делал вид, что ничего не слышит, но на самом деле ловил каждое слово, произнесенное верблюжатником и купцом. Он видел, как Хаджив, втянув голову в плечи, чуть покачивающейся стариковской походкой удалялся в глубь каравана. Он шел кормить животных. Верблюжатник был молчалив, а в лице его читалась обида. Алладин помогал Хадживу разгружать и кормить усталых верблюдов и мулов. А купцы уже жгли костры и ели лепешки, вяленое мясо и сухие дыни, запивая свой ужин теплой водой. Через некоторое время все разошлись спать. Абу, к которой уже все привыкли, залезла в один из шатров и устроилась на ночлег между двумя толстыми купцами. Они забавно храпели во сне. А проказница Абу щекотала их широкие носы. Купцы вздрагивали, махали руками и громко чихали. Так забавлялась обезьянка, пока сон не сморил ее. И только Алладин да верблюжатник Хаджив сидели у слабо тлеющего костра. – А почему это гиблое место? – спросил юноша. – Здесь властвуют разбойники-бедуины. Они служат Властелину Гор, – тихо ответил верблюжатник. – А кто такой этот Властелин Гор? – удивился Алладин. – Я слышал о нем разные истории. Настоящее его имя Бадахшан. Где-то в горах Корнаура есть у него дворец. Все богатство его добыто разбоем. Иногда он и сам выезжает на «охоту». Немилосердно грабит караваны и убивает купцов. И нет управы на Бадахшана, так как колдовством змеи и хитростью лисы владеет он, а душа его темна, как ночь, и принадлежит дьяволу. Я не стал бы... Но, так и не договорив, Хаджив побледнел, указывая на густую пелену тумана, которая приближалась из-за двух небольших холмов. – Это они! – вскричал верблюжатник. В тумане показались всадники. Их было так много, что они плотным кольцом окружили лагерь. Кони яростно фырчали и ржали. Алладин и Хаджив со всех ног бросились к шатрам. Но несколько бедуинов, заметив их, уже мчались навстречу. Черные плащи всадников, как крылья, колыхались на ветру. Они приближались. Клинки и копья сверкали. Стрелы со свистом сыпались на сонный караван. Хаджив подбежал к шатру, но войти так и не успел. Одна из стрел пронзила его грудь. Хаджив вскрикнул и упал. Кровь обагрила его одежду. Разбойники с силой оттолкнули Алладина в сторону и ворвались в шатер. Юноша слышал стоны и крики своих спутников и сердце его леденело от ужаса и страдания. Вдруг Алладин увидел всадника на белом коне. Его одежда даже во мраке ночи сверкала, украшенная жемчугом и другими драгоценными камнями. Это был Властелин Гор. – Вот она, ночь добычи, – громко крикнул атаман. Луна освещала лицо Бадахшана. Оно было смертельно бледным, а глаза горели, как у шакала, зеленым огнем. Алладин метался во тьме кровавой ночи. Он бросился на одного из бандитов и изо всей силы ударил его кинжалом. Тот замертво рухнул на землю. Алладин, схватив копье бедуина, направился к двум другим разбойникам, которые алчно разрывали тюки с дорогими шелками. Но Алладин так и не успел к ним приблизиться. Боль внезапно пронзила его. Тьма заволокла глаза и придавила к земле. – Ну вот и последний... Бадахшан спрятал свой сверкающий меч. – Быстрее, берите только золото и камни, – кричал он. Когда разбойники захватили все богатство великого каравана, Повелитель Гор поднял горсть песка и, шепча какие-то непонятные заклинания, бросил его в звездное ночное небо. Тут же раздался оглушительный свист приближающейся бури. – Вперед, – крикнул Бадахшан. И стая разбойников скрылась вдали. Ветер усилился, и под его протяжный стон волны песка хоронили погибший караван.* * *
Наступило утро. Буря стихла и снова тишина заполнила песчаное пространство пустыни. Огромный холм, на котором еще вчера стоял караван Махмуда Бальхи, исчез. На его месте рябилась равнинная поверхность дюн. Застывшие волны простирались до самого горизонта. И лишь едва заметный холмик чуть возвышался на гребне