- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (47) »
пастух.
А тем временем Массаро Правда сидел на камне и думал, что он скажет завтра королю. Он взял пастуший посох, воткнул в землю, накинул на него плащ, а сверху нахлобучил свою войлочную шляпу. Потом он отвесил посоху низкий поклон.
— Здорово, ваше величество! — сказал он посоху.
— Здорово, Массаро Правда, — ответил он за короля. — Как поживает моя козочка?
— Свежа, как розочка.
— Ну, а мой ягненок?
— Резвится, как ребенок.
— Расскажи скорей про барашка.
— Барашек цветет, как ромашка.
— А моя любимая корова?
— Корова. Корова. Э, скажу уж вам, ваше королевское величество, корова упала, упала, говорю, корова с высокого обрыва. Нет, не то.
Массаро Правда выдернул из земли посох и воткнул его в другое место. Потом отошел на три шага и начал все сначала.
— Здорово, ваше королевское величество!
Пока речь не дошла до коровы, все выходило гладко. Но только пастух спросил сам себя королевским голосом:
— А моя любимая корова? — как язык его начал заплетаться:
— Волки… ее съели волки. Нет, опять не то.
Он снова взял посох и воткнул его в третье место. Но и это не помогло. Слова не ложились ни так, ни сяк.
В конце концов Массаро Правда сорвал с посоха плащ, завернулся в него поплотнее и улегся спать.
А когда Массаро открыл глаза, уже наступило субботнее утро и пора было отправляться к королю. Шел он быстро, но к полудню еще не добрался и до половины дороги. И все из-за того, что перед каждым деревом он останавливался, отвешивал поклон и заговаривал с королем. Но из разговора ничего не выходило, и Массаро отправлялся к следующему дереву. И вдруг у двадцатого дерева пастух придумал замечательный ответ. Он сразу повеселел и так побежал с горы, что камешки, которые он задевал ногами, не успевали его догонять.
Между тем король, окруженный придворными, давно уже поджидал пастуха. Вот Массаро Правда вошел во дворец, снял войлочную шляпу, поклонился и сказал:
— Здорово, ваше королевское величество!
— Здорово, Массаро Правда. Как поживает моя козочка?
— Свежа, как розочка.
— Ну, а мой ягненок?
— Резвится, как ребенок.
— Расскажи скорей про барашка.
— Барашек цветет, как ромашка.
— А моя любимая корова? — спросил король и подмигнул главному министру.
Тут пастух и сказал то, что придумал дорогой:
— Эх, ваше королевское величество, нет у вас больше коровы. Казните меня или милуйте, а только я ее отдал одной женщине. Выслушал я бедняжку, да и рассудил, что ей корова нужнее, чем вам. И это чистая правда.
Король захлопал в ладоши, а за ним и все придворные. Не хлопал один главный министр. Ведь он проиграл свою собственную голову, а этому радоваться трудно. Король все рассказал пастуху и под конец добавил: — За то, что ты не побоялся королевского гнева, можешь просить королевскую награду. — А что ж, — ответил Массаро, — и попрошу. Оставь голову главного министра на месте, на его плечах. — Придется оставить, раз я тебе обещал, — отвечал король. — Но растолкуй мне, почему ты просишь за него. — Очень просто, — сказал пастух. — Вот уж сколько лет меня прозывают Массаро Правдой. Однако правду легко говорить, если врать не нужно. Так я и не знал, справедливо это прозвище или нет. А теперь, спасибо твоему главному министру, я твердо знаю, что я и вправду Массаро Правда.
Король захлопал в ладоши, а за ним и все придворные. Не хлопал один главный министр. Ведь он проиграл свою собственную голову, а этому радоваться трудно. Король все рассказал пастуху и под конец добавил: — За то, что ты не побоялся королевского гнева, можешь просить королевскую награду. — А что ж, — ответил Массаро, — и попрошу. Оставь голову главного министра на месте, на его плечах. — Придется оставить, раз я тебе обещал, — отвечал король. — Но растолкуй мне, почему ты просишь за него. — Очень просто, — сказал пастух. — Вот уж сколько лет меня прозывают Массаро Правдой. Однако правду легко говорить, если врать не нужно. Так я и не знал, справедливо это прозвище или нет. А теперь, спасибо твоему главному министру, я твердо знаю, что я и вправду Массаро Правда.
Дары феи Кренского озера
Ниольских горах, где так редко выпадают дожди, где от жары камни рассыпаются в песок, а земля становится твердой, как камень, лепились к склонам домишки маленького селения. Крестьяне в этом селении жили бедно, хоть и работали много. Если бы они так трудились где-нибудь в долине, они, пожалуй, жили бы припеваючи. И все-таки даже эта бесплодная земля кое-как кормила их. Но вот настал тяжкий год в Ниольских горах. Если на землю и падали капли влаги, то это был только пот, что стекал по лицам крестьян, измученных напрасной работой. А дождя за все лето так и не было. В селении начался голод. Больше всех голодал старый крестьянин, у которого было двенадцать сыновей и ни одного мешка муки в запасе. Однажды он сказал: — Горько мне с вами расставаться, дети, но еще горше видеть, как вы голодаете. Идите искать себе счастья в других краях. — Хорошо, — ответили одиннадцать сыновей, — только пусть младший брат, Франческо, остается с тобой. У нас сильные ноги, пойдем мы быстро, где ему, хромому, угнаться за нами. Тогда отец сказал: — Парни вы рослые и ноги у вас здоровые, только вот умом вы не богаты. Франческо и ростом не вышел, и хром, а голова и сердце у него золотые. Пока он с вами, я за вас и тревожиться не стану. Берегите Франческо, сами целее будете. Старшие не посмели перечить отцу. Поклонились все двенадцать родному дому и пошли. Шли они день, другой, третий. Франческо-хромоножка никак не мог поспеть за братьями и плелся далеко позади. Нагонял он их лишь на привале. Но выходило так: только Франческо доберется до них, а братья уже отдохнули, встали и идут дальше. Бедный Франческо опять ковыляет вслед. Совсем измучился, чуть не падает от усталости. На третий день старший брат сказал: — Зачем нам такая обуза? Пойдем вперед побыстрее. Тогда Франческо нас не нагонит. Так они и сделали. Больше нигде не останавливались, ни разу назад не оглянулись. Пришли они к берегу моря и увидели привязанную лодку. Один из братьев говорит: — Что, если сесть в эту лодку и отправиться в Сардинию? Там, рассказывают, края богатые, деньги сами в руки просятся. — Хорошо, поедем в Сардинию, — сказали остальные. Посмотрели братья — в лодке всего места на десятерых, одиннадцатому поместиться негде. — Вот что, — приказал старший брат, Анджело, — пусть один из вас, хотя бы ты, Лоренцо, подождет здесь, на берегу. Я потом вернусь за тобой. — Ну уж нет! — закричал Лоренцо. — Не такой я дурак, чтобы ждать, пока вы вернетесь. Оставайся сам здесь. — Как бы не так! — отвечал Анджело. — Оставаться, чтобы вы бросили меня, как Франческо. И он прыгнул в лодку. Остальные, толкаясь и бранясь, полезли за ним. Отчалили от берега и поплыли. В это время задул ветер, нагнал тучи, поднял в море волну. Не слушается перегруженная лодка руля, захлестывают ее гребни. Потом набежал огромный вал, ударил лодку о рифы и разбил ее в щепки. Все братья один за другим по шли ко- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (47) »