на стол, покачал головой Старостин - то дело замяли окончательно. Высокопоставленному дяде огласка проказ беспутного племянничка тоже никчему. Того старшого перевели уже давно. Ничего не поделаешь, как говорится, человек предполагает, а начальство располагает...

Разговор прервали раздавшиеся с улицы скрип тормозов останавливающейся машины и "кваканье" сигнала.

- За тобой приехал - выглянув в окно, констатировал Ибрагимов - ну давай прощаться. Может, увидимся еще.

Прощание было недолгим. Скупых мужских слез никто не ронял и длинных напутственных речей не произносил. Все, что надо было сказать, было уже сказано, а потому просто обнялись, пожали друг, другу руки вот и все. Уже через пять минут Андрей сбежал по ступенькам крыльца, запрыгнул на жесткое сиденье, и детище американского автопрома задорно фыркнув двигателем, разбрасывая грязь, бодро помчалось по деревенской улочке. Оставалось только заехать в расположение, что он и сделал. Построил личный состав, объявил о своем переводе и назначении комвзвода один старшего лейтенанта Березы на должность ротного, попрошался с бойцами, забрал скромные пожитки и в путь. В полную неизвестность. Увы, такова судьба военного человека.

Трясясь по разбитой дороге на переднем сиденье открытого "виллиса" рядом с неразговорчивым, угрюмым сержантом - водителем, Андрей терялся в догадках и предположениях относительно причин столь резких и неожиданных перемен в своей судьбе. Поначалу, он стал склоняться к мысли, что вызов в штаб дивизии был связан с письмом, сброшенным им в почтовый ящик на московской улице более восьми месяцев назад. А если замполит всетаки не прав и вызов действительно связан с той давешней потасовкой? Тогда трибунал и штрафбат. Ну и что? В конце, концов, дальше фронта не пошлют. И там люди воюют, и зачастую у бойца или командира обычной стрелковой роты шансов сложить голову не меньше, а иногда и побольше, чем у штрафников. А раз так, значит, нечего ломать голову, что будет, то будет. Если уж суждено, ответить за какие-то свои поступки и действия, значит, так тому и быть.

Но чем дольше Карасев об этом думал, тем большие сомнения его одолевали. Если рассуждать логически, почему за ним прислал свою машину комполка, а не приехал особист с конвоем? Почему он все еще на свободе? И более того, личное оружие: ТТшник и ППШ у него никто не отбирал. Значит, всетаки внезапный вызов связан с каким-то новым заданием и переводом на другую должность? Вот это предположение, пожалуй, ближе к истине.

Прийдя к таким выводам он несколько успокоился, к тому же сыграла свою роль усталость, накопившаяся за время ночного марша. Поэтому Андрей попросил водителя остановиться, перебрался на заднее сиденье и оставшуюся часть пути посвятил более полезному времяпрепровождению.

- Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант - водитель старательно тормошил его за плечо, разгоняя остатки сна, тяжелого, мутного, совершенно без сновидений - просыпайтесь, приехали

- А? - открыв глаза, Андрей не сразу вспомнил, где он находится - приехали? Куда приехали?

- Штаб дивизии - сержант ткнул пальцем в одну из окруженных пока еще зелеными садами, хат-мазанок - там канцелярия. Вам туда.

Дождь уже закончился, прохладный ветерок растянул серую хмарь облаков, обнажив зависший прямо над головой солнечный диск. Справа, метрах в трехстах тускло поблескивала серая, широкая лента Днепра. Оттуда слабо доносился отдаленный гул канонады. Там находился Куцеволовский плацдарм, куда спешно перебрасывали подразделения пятой гвардейской армии.

- Ну, туда, так туда - Карасев выпрыгнул из машины, потянулся, разминая затекшие мышцы, и вытащил личные вещи и оружие - бывай, служивый.

Боец ничего не ответил, кивнул, забрался в джип, и резко дал по газам, автомобиль сорвался с места, обдав бензиновым выхлопом.

Андрей проводил его взглядом, подхватил свой нехитрый скарб и двинулся в указанном направлении.

Сидящий за столом уже знакомый, вечно усталый, седой майор, выслушав доклад о прибытии, некоторое время озадаченно хлопал глазами, пытаясь понять, чего от него хотят. Наконец сообразил.

- Товарищ! - крикнул он, подойдя к открытому окну - зайдите.

В комнату пригибаясь, чтобы не зацепить притолоку головой ввалился рослый, крепкий, коротко стриженный военный с капитанскими погонами.

- Лейтенант Карасев? - вопросительно пробасил он, буравя Андрея пронзительным взглядом серо-стальных глаз.

- Так точно.

- Капитан Малышев, военная контрразведка - перед носом мелькнула красная корочка удостоверения - прошу следовать за мной.

Больше смершевец не проронил ни слова, молча вышел на улицу, даже не оборачиваясь на шагающего следом офицера. Только спустившись с крыльца и подойдя к стоящей в тени старой, раскидистой яблони полуторке, капитан остановился, вынул из кармана щегольский дюралевый портсигар, закурил папиросу, затем обернувшись, остановился, оперся на крыло, подмигнул, словно между делом поинтересовался: "ты курить не начал?"

- Никак нет.

- Не трудись вспоминать, лейтенант. Раньше мы не встречались - усмехнулся Малышев, вдоволь налюбовавшись на изумление, написанное на физиономии Карасева, судорожно вспоминавшего, где он мог видеть этого офицера.

- Тогда откуда? ...

- Да все оттуда, же - снова ухмыльнулся контрразведчик - работа у меня такая. Значит так, тянуть кота за хвост не буду. Лейтенант Карасев Андрей Николаевич, одна тысяча девятьсот двадцать второго года рождения, уроженец Иркутска, член ВКПб с сорок третьего года. На фронте с июня сорок первого. Все правильно?

- Правильно - кивнул Андрей - но это все в личном деле есть, а про курение там ничего не сказано.

- Это не суть важно - отмахнулся Малышев - важно то, что с сегодняшнего дня ты окомандирован в рапоряжение четвертого отделения ОКР СМЕРШа пятой гвардейской армии и входишь в состав оперативной группы в составе меня и старшего лейтенанта Вахрамеева. Знаешь такого?

- Знаю. Встречались раньше.

- Ну, тогда не задавай глупых вопросов, садись в машину, и поехали. Только сначала крутани - с этими словами капитан, растоптав каблуком сапога окурок, запрыгнул на место водителя, извлек из-под сиденья и протянул рукоятку стартера.

Дождавшись пока Андрей, закинув вещи в кузов, поможет завести грузовик и заберется в кабину, контрразведчик нажал на газ, и полуторка фыркнув и старчески задребезжав, тронулась с места и покатила на восток.

Несколько часов машина катила по тряским разбитым дорогам, обгоняя попутные колонны порожних грузовиков и госпитальных колонн, а навстречу к фронту шел поток транспорта груженного необходимым наступающим войскам припасами,