— Они постоянно держатся вместе. Они, что, образуют пары на всю жизнь, как и гуси? — вслух рассуждал Том.

Линкольн посмотрел на молодого человека, который, изогнувшись, разглядывал гнездо сквозь грязное забрызганное стекло.

— Так кто это был? — повторил свой вопрос Райм. Молодой человек тянул с ответом, и Линкольна это раздражало.

— Посетитель.

— Посетитель? Ну-ну, — хмыкнул Райм. Он попытался вспомнить, когда к нему приходили последний раз. Месяца три назад? Кто же это был? Кажется, корреспондент или какой-то дальний родственник. Ах, да! Питер Тейлор — специалист по болезням позвоночника. Да, несколько раз заходила Блэйн, но ее никак нельзя причислить к разряду посетителей.

— Наверное, им холодно, — заметил Том и попытался открыть окно. Молодость всегда принимает скоропалительные решения.

— Не надо его открывать, — остановил его Райм. — И скажи, наконец, черт возьми, кто пришел.

— Им холодно.

— Ты только побеспокоишь их. Если хочешь, можешь выключить кондиционер. Да я и самего выключу.

— Мы поселились здесь первыми, — Том не оставлял попыток приподнять оконную раму. — Когда соколы свили здесь гнездо, они знали, что место уже занято. — Птицы свирепо смотрели в ту сторону, откуда раздавался шум. Впрочем, они всегда так смотрели. Соколы сидели, вцепившись когтями в карниз, и важно озирали принадлежащие им владения, простиравшиеся до самого парка с поникшими от жары деревьями.

— Кто пришел? — не отступал Райм.

— Лон Селитто.

— Лон?

Что ему здесь надо?

Том оглядел комнату, в которой царил полнейший беспорядок, о чем он тут же поставил в известность Райма.

Райму никогда не нравилась суета, возникавшая в доме во время уборки. Его всегда раздражали шум и гудение пылесоса. Линкольна вполне удовлетворяло состояние его комнаты, которую он считал своим офисом. Она находилась на втором этаже домика в готическом стиле, расположенном в западной части города на границе Центрального Парка. Комната имела большую площадь — двадцать на двадцать футов, и на каждом из них «проживали» дорогие Райму вещи. Иногда Линкольн расслаблялся следующим образом: он закрывал глаза и пытался определить, чем пахнет та или иная вещь в его комнате.

Например, тысячи книг и журналов, стопки альбомов с фотографиями, напоминавшие Пизанскую башню, радиодетали и телевизионные блоки, пыльные электрические лампочки и всевозможные справочники. Винил, латекс, перекись водорода. Обивка мебели.

Три разных сорта шотландских виски.

Соколиный помет.

— Я не хочу его видеть. Скажи, что я сейчас очень занят.

— С ним пришел молодой полицейский. Эрни Бэнкс. Нет, по-моему, это игрок в бейсбол, если не ошибаюсь. Вам все же следовало бы разрешить мне провести здесь уборку, — заворчал Том. — Иногда мы не замечаем, до чего же у нас грязно, пока нам не нанесут визит посторонние люди.

— Визит? Как это чудно прозвучало. Я бы даже сказал, старомодно. А вот как понравится следующая фраза: пошли-ка вы все отсюда к чертовой матери! Кажется, это что-то из декадентского этикета.

Беспорядок...

И хотя Том, без сомнения, имел в виду бардак только в комнате, Райму почему-то показалось, что помощник подразумевал и своего босса.

Волосы у Линкольна оставались по-прежнему черными и густыми, как у двадцатилетнего юноши (хотя он был вдвое старше), но пряди перепутались и торчали в разные стороны: вечно грязные и непричесанные, они могли вызвать лишь чувство брезгливости. Его щеки покрывала противная трехдневная щетина. К тому же, сегодня утром Райм проснулся с неприятным покалыванием и щекотанием в ухе, что означало одно: о волосках, растущих на разных частях лица, также следовало бы позаботиться. Ногти оставляли желать лучшего, как на руках, так и на ногах. И что уж говорить об одежде, которую он не менял неделями, постоянно находясь в одной из своих омерзительных пижам «в горошек». Глаза у Райма были узкие, темно-карие, но, в общем и целом, как когда-то неоднократно повторяла Блэйн, лицо его можно было назвать страстным и иногда даже красивым.

— Они хотят поговорить с вами, — продолжал Том, — и несколько раз повторили, что это очень важно.

— Вот пусть своими делами сами и занимаются.

— Но вы ведь не виделись с Лоном почти год.

— Ну и что с того? Разве это означает, что я обрадуюсь ему сегодня? Кстати, ты случайно не спугнул птиц? Если так, я на тебя рассержусь.

— Это очень важно. Линкольн, — подчеркнул Том.

— Ах, даже так! Я помню, ты уже мне говорил. Где же тот проклятый врач? Мог бы уже и позвонить. Кстати, я немного вздремнул, когда ты уходил, так что мы могли прозевать его звонок.

— Да вы проснулись уже в шесть утра и с тех пор не засыпали, — Том тут же уличил босса во лжи.

— Не совсем так. — Райм задумался. — Да, я проснулся рано, это верно. А потом заснул снова, причем достаточно крепко. Ты проверял сообщения на автоответчике?

— Да, — хладнокровно заметил Том. — Но доктор вам не звонил.

— Он обещал приехать ко мне ближе к полудню.

— Вот видите, а сейчас половина двенадцатого. Может быть, пока нет никаких причин беспокоиться? Не мог же он пропасть бесследно. Как вы считаете? Рано или поздно объявится.

— Ты случайно сам не висел на телефоне? — снова заворчал Райм. — Может быть, он просто не смог к нам пробиться?

— Я всего-навсего позвонил...

— А я разве что-то сказал? — тут же перебил Райм. — Ну, вот, ты уже начинаешь сердиться. Я вовсе не против того, что ты звонишь туда, куда тебе нужно. Пожалуйста. Я всегда разрешал тебе пользоваться телефоном. Я только имел в виду то, что вдруг он звонил нам как раз в тот момент, когда линия была занята.

— Нет, вы имели в виду то, что сегодня утром будете вести себя как зануда.

— Вот, начинается. Ты знаешь, можно достать такую штучку для телефона, чтобы можно было одновременно прослушивать два звонка. Вот нам бы такую! Так что же все-таки хочет мой старый приятель Лон? И егодруг, который играет в бейсбол?

— Спросите у них сами.

— Я спрашиваю у тебя.

—Они хотят увидеться с вами. Это все, что мне известно.

— И поговорить о чем-то о-о-очень ва-а-ажном.

— Линкольн, — с вздохом произнес Том и замолчал. Симпатичный молодой человек пригладил рукой свои светлые волосы. На нем были светло-коричневые брюки, белоснежная Рубашка и изящно повязанный, синий в цветочках галстук. Когда полгода назад Райм принимал его на работу, то сказал Тому, что тот может носить хоть джинсы с футболками, хотя последний предпочитал одеваться строго и со вкусом. Райм не мог сказать себе, что именно эта деталь повлияла на его решение