озирались по сторонам, шагали по паркету с такими предосторожностями, точно они попали на гладкий лед.

— Запирай двери и гаси свет! — распорядился Андрей. Дождавшись, когда его приказание выполнят, моряк повел красногвардейцев дальше по затемненному коридору.

Следующий зал был также освещен: свет пробивался из щели чуть приоткрытых дверей.

Опасаясь засады, Проняков шепотом передал: «Приготовить гранаты» — и, пройдя к дверям, рывком распахнул их.

И здесь все увидели мчавшуюся на них конницу.

Солдат в рваной шинелишке, шедший впереди Кокорева, мгновенно метнулся в сторону и, видимо забыв, что он находится в здании, закричал:

— Спасайтесь, братцы… Кавалерия!

И этот панический крик так подействовал, что многие, не разобрав, в чем дело, ринулись назад.

— Стой! Стой! — требовал Проняков.

Но бегущих невозможно было остановить. У раскрытых дверей осталось лишь несколько рабочих с Выборгской стороны и Василий с Дементием. Огромное зеркало отражало висевшую на стене картину. Художник с таким искусством написал всадников, скачущих во весь опор, что люди и кони казались живыми.

— Вот ведь черти неотесанные! Выдали себя и нас, — злился моряк. — Картины испугались.

И как бы в подтверждение его слов послышались выстрелы. Солдаты, выбежавшие на лестничную площадку, наткнулись на юнкеров. Там завязалась свалка.

— Стойте здесь, — посоветовал Андрей. — Я посмотрю, нет ли другого выхода.

Он прошел в зал и, найдя за портьерами дверь, приоткрыл одну створку, но тут же захлопнул ее и бегом вернулся назад.

— Прапоры, — сказал он. — Если сюда кинутся, стойте спокойно, а потом — рвите напролом.

Большое зеркало, занимавшее простенок, отразило появившихся прапорщиков. Их было пять человек. Они шли с оголенными саблями.

Красногвардейцы, стоявшие в темноте, притаились, сжимая в руках винтовки.

Прапорщики, увидев, что в соседней комнате темно, остановились у дверей, не решаясь идти дальше.

— Надо включить свет, — сказал один из них.

И в этот момент моряк, державший винтовку наперевес, с криком «полундра!» ринулся на столпившихся «ударников». За ним устремились и путиловцы.

Разбросав прапорщиков, путиловцы проскочили в дверь за портьерой, пересекли две комнаты, попали в длинный коридор со многими дверями, а из него на узкую лестницу.

Андрей Проняков, бежавший впереди, исчез, видимо, он еще раньше свернул куда-то.

— Надо найти его, — сказал Дементий, утирая рукой кровь с виска.

— Что у тебя? — встревожился Василий.

— Чепуха, кожу содрали.

— Где же мы его найдем? Слышишь, топот, шпоры звенят? За нами гонятся.

— Может, здесь схлестнемся с ними?

— Не справиться, много их. Спускайся вниз.

Чтобы не греметь сапогами по лестнице, путиловцы съехали по перилам на животах.

В темном подвале они прижались в угол. Звон шпор приближался.

— Посмотри, нет ли какого выхода, — сказал Дементий.

Вася зажег спичку. Слева оказалась широкая дверь. Ее, видимо, кто-то взломал, потому что пробой был вырван.

— Давай сюда, — позвал он.

В большом подвальном помещении пахло вином и сыростью. Вдоль стен виднелись какие-то бочки и ящики. А далеко впереди тускло светилась лампочка.

— Винный склад, — определил Кокорев. — Если здесь спрячемся, не скоро найдут.

Неожиданно из-за какого-то закоулка вышли в полосу света два юнкера, нагруженные бутылками в серебристой обертке. Заметно покачиваясь, они стали удаляться.

— Вино воруют, — догадался Дементий. — Там, наверное, другой выход есть. Идем, может, найдем лазейку на улицу.

Услышав стрельбу из пушек, министры Временного правительства, сидевшие в Малахитовом зале, перешли в ротонду и широкий внутренний коридор без окон.

Вдруг откуда-то сверху посыпались стекла. В застекленном квадрате потолка, откуда днем поступал естественный свет, показался матрос и, крикнув «полундра!», бросил гранату.

Юнкера, охранявшие «темный коридор», метнулись врассыпную и попадали на пол.

Граната стукнулась в стену, откатилась в угол и разорвалась. Все обволокло дымом. Взрывом контужен был часовой, а министры лишь отделались испугом.

Послышались голоса:

— Как попал на третий этаж матрос? Расстрелять мерзавца!

Но попробуй поймай его, когда он где-то затаился, да и вооружен до зубов — не подойдешь.

Более безопасной была Малая столовая. Ее окна выходили во двор. Перед ними высилась каменная стена. Снаряды сюда попасть не могли. Министры стали собираться в Малой столовой и усаживаться за стол.

Рыкунов и Кокорев, поблуждав по темным подвалам, поднялись по лестнице и попали в бывшую фрейлинскую половину дворца, в которой был размещен лазарет. Здесь они увидели людей на костылях, в марлевых повязках и халатах. Раненые толпились в вестибюле. Они помогали матросу натягивать юнкерскую шинель.

«Свои», — понял Кокорев.

— Давай выходи, — сказал он Дементию.

Выздоравливающие солдаты, чтобы хоть чем-нибудь помочь восставшим, открывали в палатах окна и впускали к себе пробиравшихся с Невы матросов. Балтийцы по переходам проникали в бывшую царскую половину дворца и там поднимали стрельбу.

В дежурке сидел рослый пожарник в сверкающей медной каске. Рыкунов предложил ему поменяться куртками, но пожарник заартачился:

— Не имею права… При исполнении службы обязан быть в полной форме.

— Чего его спрашивать, — сказал один из раненых. — Раз подобру не дает — пускай по приказу революции… А ну, скидывай амуницию! — прикрикнул он на пожарника.

Тот неохотно отдал каску и снял брезентовую куртку.

Переодевшись в форму пожарника, Рыкунов спросил у Кокорева:

— Ну как?

— Прямо брандмайор! Пропустят куда хочешь.

— Схожу на разведку в царскую половину, — сказал Дементий. — А ты, Вася, проберись к нашим. Скажи, что через госпиталь можно окружить. Я тут погляжу, по каким коридорам легче пройти.

— Только не очень зарывайся, — предупредил Кокорев. — Оружие на виду не носи.

— Не бойся, на виду у меня только пожарницкий топорик будет, — пообещал Дементий.

Кокорев вылез в окно и по водосточной трубе спустился на панель. Стараясь прижиматься к стене, он перебежал к дворцовому саду.

С Невы светили прожекторы кораблей, по голым верхушкам деревьев струился то голубой, то фиолетовый свет.

Кокорев перелез через высокую железную ограду и, отыскав у Салтыковского проезда второй отряд путиловских дружинников, стал звать их к лазарету.

— Поздно, — сказал командир отряда. — Есть приказ прекратить стрельбу и ждать сигнала к штурму. Пристраивайся к нам.

Всюду штурмующие примолкли, лишь над