Граф Глостерский примирился со своим младшим сыном. Мы пока не можем добиться мира в стране, и тем дороже всякое прекращение вражды, каковое можно считать добрым предзнаменованием.
Говорил аббат тихо, рассудительно и спокойно, лица же его Кадфаэль не видел, ибо так и не поднял глаз.
— И еще, — сказал Радульфус, — на одре болезни Филипп Фицроберт зарекся участвовать в распре короля с императрицей и принял Крест.
Кадфаэль тяжело вздохнул, вспомнив, как Фицроберт говорил, что «больше не возлагает надежд на венценосцев». Увы, Филиппу еще предстояло убедиться в том, что Святая земля, как и многострадальная Англия, не избавлена от раздоров сильных мира сего. Тем дороже была для Кадфаэля обитель с ее спокойствием и раз и навсегда заведенным порядком — место, где силы небес, не проливая крови, одолевают адское воинство оружием разума и духа.
— Довольно, — промолвил аббат Радульфус. — Поднимайся и ступай с братьями в хор.